Смерть без работы не останется
Шрифт:
— Леша, что же ты такое говоришь, да разве ж такое можно говорить?! Да и незачем тебе тепла у нее искать! А я как же, неужто брошу тебя, отпущу? Ты повидайся, это обязательно, только у тебя и без того дом есть. Ты знайся, это грех — не знаться, только у нее теперь своя жизнь, а у тебя своя.
— Боишься? — горько усмехнулся Вертолет. — Ты, Валентина, не бойся. Ты не этого бойся, не женщин. Ты мужиков бойся. Дочь, она что, она, может, и знаться не захочет. Мне бы только посмотреть на нее. Мне бы только узнать, что она в самом деле есть, мне теплее на душе, если буду знать…
— А может, у нее отчим какой был, а тут ты объявишься. Может, она его даже за родного отца считает, не знает всей той истории.
— Может, и так, а может, и нет. Узнавал я, не было у нее мужика. Одна она воспитывала, пока я…
— Не казни себя, Леша, в жизни всякое бывает. Ты, может, могилку обиходить захочешь, оградку поставить, памятник или крест. Ты скажи, у меня кое-что накоплено на книжке. Мы и сделаем с тобой. Все ж покойница не чужая тебе была. Душу тебе это маленько отпустит. Ты же как чугунный весь, как неживой.
— Неживой и есть. Ладно, поехали домой. Там видать будет, что и как. Будет день — будет пища, как говорили в старину. Не будем загадывать наперед. Долги надо отдавать поочередно. Пошли, Валюша.
Женщина снова всплакнула, глядя, как сутулится ее мужик, какое у него снова черное лицо, безжизненные глаза. Господи, что же с людьми жизнь делает. Чего же не живется-то всем по-людски. Живи себе и живи, радуйся солнцу, небу. Детишек рожай, гулять выводи, в школу собирай. Вот жизнь и не в тягость будет. Чего не хватает людям?
Валентина послушно пошла следом за Алексеем между могилками, все еще стыдясь того, что выследила его, подозревала в связи с другой женщиной. Дура, дура и есть. Правильно Леша ее ругает. У него вон как сложилось, а она в грехах его подозревала. Лишь бы не ушел больше. Хоть остаток века скоротать под рукой его тяжелой, в постели теплой. Есть кому и калитку починить, и стекло вставить. Да и от соседей не стыдно, не надо больше ловить их сочувственных взглядов.
Странно, но Перец отпустил Антона одного, назвав место и время встречи. Слежки за собой Антон не заметил, хотя проверялся очень тщательно. Перец ему поверил, в отличие от Леона? А почему нет? У него своя мудрость — мудрость рядового уголовника, который всю жизнь под началом больших авторитетов. Те зажрались, те считают себя выше всех, а потому умнее. А эти…
И довод Перец привел серьезный, когда Антон его спросил о доверии. Шило убили, задушив его, сломав ему шею. А предварительно его бритвой по глазам полоснули. И Перец здраво рассудил, что Антоха к таким методам непривычный, не в его это манере, это чисто воровской способ — по глазам. Антоха не сидел, привычек и способов таких ему изучить было негде.
Да и сломанная шея наводит на размышления. Антоха знает много способов убить человека голыми руками, и шею он ломать стал бы не так. Это Перец знает, встречал такое — когда голову дергают под подбородок вверх и одновременно рывком крутят в сторону. Специальный прием, не уголовный. А Шило элементарно задавили звериной силой. По-простому.
Первым делом Антон нашел в большом универмаге вывеску
Выйдя грузовым двором на совершенно другую улицу, Антон поднял руку и остановил первую же пассажирскую маршрутку. Несколько беглых взглядов назад, чтобы убедиться, что с места не сорвалась машина преследования, что никто не бросился ловить такси и догонять маршрутку. Все спокойно.
Так, времени у него два часа. Можно успеть съездить домой и спокойно обсудить с Быковым ситуацию по телефону, рассказать о планах. Очень было бы хорошо захватить во время разборки и Леона и Иванова вместе. Заодно проверить, как идет запись с передатчика в часах на ноутбук.
Но домой ему нельзя, потому что риск просто колоссальный. Если он все-таки проморгал слежку, если у бандитов все же есть грамотные «топтуны», тогда он спалит свою квартиру в два счета. А без надежной крыши над головой это уже не работа. Там у него средства связи, там у него все технические приспособления. Там, черт возьми, он может спокойно спать. Нет, рисковать не стоит.
Антон попросил водителя остановить на следующей остановке. Где-то здесь, как он помнил, имелось интернет-кафе. Заведение оказалось на месте. Антон выбрал себе компьютер, от которого он хорошо видел бы вход в этот полуподвал и маленькие окна под самым потолком. Теперь электронная почта…
Через час Антон стоял в том месте в зале супермаркета «Магнит», которое он назначил сам. Сашка Великанов появился вовремя. Антон улыбнулся про себя, увидев, с какой старательностью «главный технарь Быкова» постарался изменить внешность. Сашка протиснулся в толпе мимо Антона и вложил ему в руку мобильный телефон.
Антон вышел на обширнейшую парковку и набрал номер Быкова. Теоретически его сейчас можно было подслушать с помощью дистанционного направленного микрофона. Но это не для уголовников… Сейчас риск был минимален, и Антон мог говорить смело.
— Здрасьте, Алексей Алексеевич! — сказал Антон. — Настоящим сообщаю, что я жив и здоров, чего и вам желаю, а также хочу сообщить…
— А можно не валять дурака? — послышался в ответ низкий голос полковника. — Тут с ума по нему сходишь. А он развлекается. Почему молчал? Почему на связь не выходишь? Заигрался?
— Алексей Алексеевич! — укоризненно ответил Антон. — Вы несправедливы ко мне. Я сейчас под такой проверкой хожу, что дыхнуть боюсь. К тому же я в письме, что по электронке вам отправил, все изложил. Кратко.
— Кратко, — проворчал Быков, успокаиваясь. — Информация по Иванову надежная? Может, это лишь проверка? Будет засада или не будет…
— А вы не торопитесь. Дайте пострелять, дайте группировкам с обеих сторон себя проявить, а потом уж хватайте всех.
— А про себя забыл? Я что, должен тебя там оставить?