Смерть Цезаря: Хроника самого громкого убийства в древней истории
Шрифт:
Брут разделял неприязнь Катона к любому человеку, который монополизировал политическую власть. Они оба считали, что свобода требует разделения власти. Предком Брута, как и его дальнего родственника Децима, был легендарный основатель Республики, изгнавший в 509 г. последнего царя, а его предком со стороны матери считался Гай Сервилий Агала, убивший потенциального тирана в 439 г. Чтобы заявить о своем происхождении, Брут изобразил семейное древо в своем кабинете (tablinum), в дополнение к восковым маскам предков, которые бережно хранились в каждом знатном доме.
В отличие от Децима или чуждого интеллектуализму Антония, Брут разделял страсть своего дяди к философии, так же как, вероятно, и презрение к любовнику Сервилии – Цезарю. Едва ли Брута не задевали слухи о том, что он был внебрачным сыном Цезаря. Это вряд ли соответствовало действительности, ведь в год рождения Брута (85 г.) его «отцу» было только пятнадцать лет. Но по иронии судьбы эти слухи были очень полезны молодому политику в плане карьерного продвижения, даже если его
Бруту, таким образом, приходилось лавировать между Катоном и Сервилией. Это обстоятельство развило в молодом человеке не только склонность к компромиссам, но и – как выяснилось впоследствии – способность к предательству.
Между тем молодой Брут успешно выстраивал карьеру. В 53 г. он воспользовался своим постом квестора, чтобы ссудить жителей одного из городов на Кипре деньгами под непомерно высокие 48 % годовых. А когда должники отказались платить, вооруженные всадники по приказу Брута держали взаперти членов городского совета, пока пятеро из них не умерли от голода [74] . Цицерон был шокирован этими известиями.
74
Формально Брут не принимал личного участия в этих мероприятиях. Будучи сенатором, он не имел права заниматься ростовщичеством, а потому давал деньги под проценты через подставных лиц: Луция Главцию, Марка Скапция и Публия Матиния. Процент был действительно свирепым – по закону предельная ставка составляла 12 %, и здесь норма была превышена в четыре раза. Когда жители Саламина, города на Кипре, о котором идет речь, не смогли внести плату, Брут обратился к своему тестю Аппию Клавдию, наместнику Киликии, который и предоставил Скапцию конницу для взыскания долга. Таким образом, Брут не отдавал никаких приказов, но все прекрасно знали, кто стоит за спиной кредиторов.
Через четыре года, в 49 г., началась гражданская война. Катон возглавил твердолобых консерваторов, считавших, что Цезарь представляет настолько серьезную угрозу для Республики, что ни о каких компромиссах с ним не может быть и речи. Следуя за Катоном и его республиканскими идеалами, Брут присоединился к Помпею, хотя по-прежнему обвинял его в смерти отца. В ходе дальнейших военных действий, в 48 г., Брут участвовал в великой битве при Фарсале – против Цезаря. После поражения Помпею удалось бежать. Бруту в каком-то смысле тоже: он ускользнул из осажденного лагеря и пробрался через болота в соседний город, как сообщает один из исторических источников. Там он написал Цезарю письмо.
Цезарь провозгласил политику милосердия, и Бруту, вероятно, было об этом известно. Поверженные враги получали помилование – ошеломляющие перемены, если сравнивать с правлением предыдущего диктатора, Луция Корнелия Суллы. При его суровом правлении (82–80 гг.) врагов казнили, а их имущество конфисковывали. Цезарь демонстрировал, что он не Сулла и теперь всё будет иначе. Так вот, Брут желал не только помилования. Он хотел жить в достатке и процветании – и всё это получил.
Некоторое время циркулировали слухи, что при Фарсале Цезарь приказал щадить Брута – в качестве одолжения Сервилии. [75] Но Цезарь никогда не позволял себе сентиментальности, а потому если тут и была доля правды, то наверняка имели место политические мотивы. Во-первых, влияние Сервилии действительно было достаточно велико: она могла стать либо очень выгодным другом, либо крайне опасным врагом. Во-вторых, предполагается, что Цезарь знал о сплетнях, согласно которым Брут – его бастард, [76] и хотел избежать даже тени подозрения в том, что он способен на убийство собственного чада.
75
…в качестве одолжения Сервилии. – Plut. Brut. 5.1.
76
…что Цезарь знал о сплетнях, согласно которым Брут – его бастард. – App. BC. II.112.
Важную роль имело и мнение самого Цезаря об этом человеке. Несколько лет спустя один из его близких друзей рассказывал Цицерону, что часто слышал от него такую характеристику Брута: «Очень важно, чего он хочет, но чего бы он ни хотел, хочет он сильно». [77] Цезарь видел в нем человека полезного и целеустремленного – и в то же время такого, которого трудно связать обещанием.
Главная ценность Брута, с точки зрения Цезаря, состояла в ином: этот молодой человек был символом. Племянник Катона пользовался популярностью в Риме: широко известна была его честность, – и вместе с тем Брут должен был стать первым римским аристократом, перешедшим на сторону Цезаря [78] . Может быть, сам Брут считал, будто сделал всё что мог в сражении при Фарсале, а теперь, с победой Цезаря, наступило время принять новый порядок вещей: всё же он не был фанатичным консерватором.
77
…«Очень
78
Впрочем, Цезаря поддерживали многие представители нобилитета. Стоит вспомнить, например, что Децим Брут (представитель того же рода, что и Марк Брут) с самого начала был на стороне Цезаря.
Цезарь принял Брута со всей теплотой. Вот что сообщает о том Плутарх: они отправились вдвоем на прогулку, без спутников, и Цезарь поинтересовался, куда направился Помпей. Брут отвечал, что не знает, но, вероятно, его целью является Египет, где у него есть союзники. Согласно Плутарху, Цезаря убедили эти слова: он отверг остальные варианты и направился в Египет. [79]
В своих «Записках о гражданской войне» Цезарь излагает другую версию событий, [80] в которой история служит пропаганде: нельзя было без должной осторожности описывать конфликт, повлекший за собой гибель множества римлян. Цезарь утверждает, что первоначально он направлялся за Помпеем на Восток, в Эфес (совр. Турция). Однако затем он узнал о том, что Помпея видели на Кипре, и это навело его на мысль о Египте как конечной цели Помпея. Только тогда он устремился в том же направлении. При этом Цезарь ни разу не упомянул Брута в «Записках…». Возможно, он хотел замять эпизод с предательством им Помпея, а может быть, и вправду счел полученную от Брута информацию недостаточно точной, чтобы сразу менять маршрут.
79
…отверг остальные варианты и направился в Египет. – Plut. Brut. 6.3–5.
80
В своих «Записках о гражданской войне» Цезарь излагает другую версию событий… – Caes. BC. III.105–106.
Цицерон тоже помирился с Цезарем, но многие сенаторы продолжали борьбу. У них всё еще были войска, деньги и самый сильный флот в Средиземноморье. Их вожди отправились в римскую провинцию Африка (совр. Тунис), где они могли рассчитывать на поддержку со стороны союзников. Помпей прибыл в Египет, но был убит, едва ступив на берег.
Еще год понадобился Цезарю, чтобы расправиться с врагами в римской Африке. Окончательно они были разбиты в апреле 46 г. Затем Цезарь продвинулся на запад до Утики (запад совр. Туниса), портового города и столицы провинции Африка. В этом городе распоряжался Катон – последний, кто продолжал сопротивление в тех местах. Цезарь получал удовольствие от мысли о великой символической победе, которой стала бы капитуляция Катона; он хотел, чтобы Катон принял его милосердие.
Но Катон отказался. Он считал Цезаря тираном, [81] а милосердие тирана было для него хуже смерти. Катон решил покончить с собой. Своему сыну он сказал, что был воспитан с идеей свободы [82] слова и дела, а теперь слишком стар, чтобы учиться рабству. Оставшись ночью один, он поразил себя ударом кинжала в живот. [83] Близкие нашли его, и врач зашил рану, но Катон всё-таки разорвал швы и скончался.
81
Он считал Цезаря тираном… – Plut. Cat. 66.2.
82
Своему сыну он сказал, что был воспитан с идеей свободы… – Cass. Dio. XLIII.10.4–5.
83
…поразил себя ударом кинжала в живот. – Plut. Cat. 70.1; App. BC. II.98; Cass. Dio. XLIII.11.4.
Когда Цезарь узнал об участи Катона, он будто бы произнес: «Катон, ненавистна мне твоя смерть, [84] потому что и тебе ненавистно было принять от меня спасение!» Самоубийство Катона подпортило рассказ Цезаря, и автор «Записок…» вполне мог бы умолчать о том.
Сегодня нам кажется, что римляне восхищались мужеством добровольного ухода из жизни, но на самом деле это отношение установилось гораздо позднее. В 46 г. самоубийство еще осуждалось: даже Брут считал поступок дяди нечестивым [85] и недостойным мужчины.
84
«Катон, ненавистна мне твоя смерть…» – Plut. Cat. 72.2. Ср.: App. BC. II.99. [Цит. по: Плутарх. Катон / перевод С. Маркиша // Плутарх. Сравнительные жизнеописания: в 2 т. / перевод С. Маркиша, С. Соболевского, С. Ошерова и др.; изд. подгот. С. Аверинцев, М. Гаспаров, С. Маркиш. М.: Наука, 1994.]
85
…Брут считал поступок дяди нечестивым… – Plut. Brut. 40.7.