Смерть домохозяйки
Шрифт:
– Пытался, – он все-таки опустил глаза к грязному полу. – Кому охота терять источник дохода?
– Почему Юля отказалась снабжать вас деньгами?
– Ну, узнала, что я не только с ней… Сцену закатила, я и вылепил ей всю правду, что нужны мне только ее бабки. Потом пытался все восстановить, и так и эдак подкатывал, все бестолку. Пришлось поставить на ней крест.
– Ладно, с тобой все ясно, если не соврал, – Мамедов пристально посмотрел на него. – Может быть, больше мы с тобой не встретимся. Хотя, не исключено, что портрет я у тебя все-таки куплю. А ты, девушка, – он обернулся и взглянул
Ольга Минькова заведовала терапевтическим отделением частной зубоврачебной клиники «Эко-Дента», где самая дешевая пломба, как выяснил ознакомившийся в регистратуре с прейскурантом Толкушкин, стоила десять условных единиц.
Произведя несложные арифметические подсчеты, Валера понял, что вместе с лечением один зуб обойдется клиенту минимум в триста-четыреста рублей.
Договорившись о встрече по телефону, он прибыл немного раньше назначенного времени. И вот, устроившись в удобном кресле, он хладнокровно перелистывал журнал, изредка поглядывая на немногочисленных клиентов элитного салона, которые пришли сюда, влекомые мечтой о голливудской улыбке.
Что касается Толкушкина, то в отношении зубоврачебной практики он был неисправимым скептиком. Его скептицизм выражался в безотчетной тревоге, а порой и страхе перед мощными сверлами волгоградских бормашин. Запуганный ими с детства, он никак не мог поверить, что существует техника, позволяющая чистить дупла совершенно без боли.
Ровно в пять тридцать матовая дверь одного из кабинетов приоткрылась, выпуская полноватую невысокую женщину лет сорока в небесно-голубой робе и свободных брюках, напоминавших пижамные.
– Вы Толкушкин? – она воззрилась на похолодевшего от разочарования Валеру, ожидавшего увидеть Орнеллу Мутти, или на худой конец Белинду Карлайл.
Толкушкин кивнул и, как агнец на заклание, поплелся в кабинет за этой очкастой пампушкой. Ко всему прочему его мутило от неистребимого ментолово-прохладного запаха лекарств и антисептиков.
Сегодня в местном театре оперы и балета давали «Аиду». Как было известно Антонову, Симонов, певший в театральном хоре, приходил туда к шести. Николай не стал заезжать к Леониду домой, где тот жил с мамой в однокомнатной квартире, а решил дождаться его у служебного входа.
Без пяти минут шесть в зеркале заднего обзора своей «шестерки» Антонов заметил высокую сутуловатую фигуру Симонова. У него было интеллигентное лицо, густые светлые волосы, торопливая походка и растерянный взгляд. «Конечно, – подумал Антонов, – трудно сохранить спокойствие, когда на глазах у тебя замертво падает любовница. Да и общение с милицией – занятие не из приятных».
Антонов быстро открыл дверцу, пружинистой походкой обошел машину и встал на тротуаре, поджидая хориста.
– Господин Симонов, – окликнул он его, – можно вас на минуточку.
– А? Что? В чем дело? – Симонов как бы вернулся на землю после ста часов проведенных в невесомости.
– Да не пугайтесь вы, ради Бога, – Антонов снисходительно улыбнулся, – мне просто нужно с вами поговорить.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
«Вскоре позвонил
– Слушаю, – сказала я в трубку.
– Я только что от нашего художника, по всей видимости, он ни при чем. У него якобы даже алиби имеется, но его, правда, еще нужно проверить.
– Что за алиби?
– В момент убийства он сидел со своей юной подружкой в кафе «Магнолия». Я сейчас как раз туда направляюсь. Какие будут распоряжения?
– Алискер, после того, как побываешь в «Магнолии», отправляйся домой. Завтра в девять проведем совещание. Да, – спохватилась я, – как там дела на стройке?
– Как я и думал, – все затоптано. Если бы ребята догадались заглянуть туда сразу же после выстрела…
– Они же не могли предположить, Алискер, что нам поручат это расследование. Так что не придирайся к ним.
– Они бы могли даже увидеть убийцу…
– Нечего сожалеть об упущенных возможностях, надо работать, – может быть, несколько резковато ответила я.
– Окей. Тогда до свидания.
– До завтра. Смотри, много не пей и с девушками не заигрывай, – пошутила я.
Надо сказать, что Алискер пил очень редко, да и то по серьезному поводу. А вот насчет девушек… Ну да ладно, с девушками он сам разберется, не маленький уже.
День выдался не слишком напряженный, поэтому я не могла понять, откуда вдруг такая усталость? А мне ведь еще предстояло готовить ужин, проверять уроки у Максима. Честно говоря, Максим был довольно самостоятельным подростком для его двенадцати лет и не слишком-то нуждался в моей опеке.
Я уже ехала домой, когда в моей машине зазвонил телефон.
– Узнай кто это, – попросила я сидящего за баранкой Болдырева, – если ничего срочного, то меня нет.
Он поднял трубку.
– Антонов Коля, хочет отчитаться о проделанной работе.
– Ладно, давай, – я прижала к уху трубку. – Что там у тебя?
– Я говорил с Симоновым, мне кажется, он ни при чем, – проговорил Антонов.
– Хорошо, Шурик, доложишь завтра в девять, ладно?
– Хорошо, Валентина Андреевна, до завтра.
Я положила трубку на рычаг в тот момент, когда Сергей остановил «Волгу» у входа в супермаркет. Не забыл.
– Мне пойти с вами?
– Сиди уж, сама справлюсь, – надо было подкупить продуктов на пару дней.
Ох уж эти наши супермаркеты! Название крутое, с приставкой «супер», а ничего существенного купить практически невозможно. Единственно, что впечатляет, так это полки с алкогольной продукцией, одной водки несколько десятков сортов! Из мясных продуктов – лишь котлеты и пельмени. Хорошо хоть овощи есть. Все в пенопластовых ванночках, затянутых в тонкий прозрачный пластик. Так, ванночку помидоров, ванночку огурчиков. Зелени, конечно, нет. Кажется, у меня осталась пара пучков петрушки и кинзы от последнего похода на рынок. Дальше. Колбаса – мимо, лучше отварить кусок телятины или запечь в духовке свиной краешек. Ага, копченые ребрышки, вроде бы неплохие – в корзину. Еще сыру, вот аппетитный ломтик. Что дальше? Макрель в томатном соусе – пару банок, баночку шпрот, ага, и килька в томате – обожаю кильку. Ну, хватит, Сергей, наверное, уже заждался. О, Господи, чуть не забыла, Максим же просил купить мюсли и сгущенку. Заодно прихватила упаковку норвежской сельди.