Смерть домохозяйки
Шрифт:
– Правильно, – Валандра закинула ногу на ногу, – я лишь могу добавить к этому «послужному списку» недоразумение. Козлову, скорее всего, убили по ошибке, и я думаю, что вскоре это выяснится окончательно, – твердо произнесла она.
– Ладно, – Мещеряков поднялся с кресла, которое издало жалобный скрип, больше напоминавший всхлип, – что с сигна…
– Это у меня, – сказала Валандра, вынимая из кармана пиджака сотовый, который начал нудно пиликать.
– Это Антонов, – раздался в трубке голос Шурика.
– Нашел Кабанникова?
– Пока
– Хорошо, Шурик. Если она не знает, где его найти, попытайся у ней выведать, что за человек этот Кабанников.
– Понял, Валентина Андреевна, конец связи.
Вершинина спрятала телефон в карман костюма и посмотрела на Мещерякова, который прохаживался по кабинету.
– Ты, кажется, что-то хотел у меня спросить?
– Хотел, хотел, – пробурчал Мещеряков, – занимайся делом Козловой. Если бы твои люди были немного порасторопней, мы могли бы знать преступника в лицо.
– Что ты этим хочешь сказать? – нахмурилась Вершинина.
– То, что надо было сразу сообразить, что стрелявший находится рядом, – не унимался Мещеряков.
В чем-то шеф был прав, но Вершининой не хотелось давать своих людей в обиду.
– Ты еще скажи, что они должны были его задержать и сдать с рук на руки постовому милиционеру.
– А почему бы и нет?
– Ты хочешь, чтобы мои люди с голыми руками бросались на вооруженных бандитов. Нет уж. И давай закончим этот разговор. У Антонова с Толкушкиным было вполне определенное задание, с которым, кстати, они прекрасно справились. А гоняться за преступниками не входило в тот момент в круг их обязанностей.
Мещеряков прислонился своим толстым задом к подоконнику и скрестил руки на груди.
– В общем так, Валентина, даю тебе еще два дня, потом пеняй на себя. Если окажется, что ты зря отправила людей в Пархоменск, все расходы будешь оплачивать сама.
Трое парней в спортивных костюмах и кроссовках вошли в гостиницу «Тура» и направились к конторке администратора. О чем-то порасспросив пухлую дамочку, листавшую за стойкой журнал, они неторопливо поднялись на второй этаж и, покрутив стриженными «под ежик» головами, разыскивая нужный номер, повернули направо.
Подойдя к коричневой деревянной двери с номером двести двадцать четыре, самый высокий и, по-видимому, старший из них, остановил жестом своих приятелей и взялся за ручку. Издав жалобный скрип, дверь открылась, и высокий осторожно заглянул в номер. Увидев спящего на кровати Антонова, он кивком головы подозвал своих друзей, один из которых постоянно чесал себе щеку, и, мягко ступая, вся бригада прошмыгнула внутрь. Скрипнув еще раз, дверь за парнями закрылась.
В номере троица уже не старалась скрыть свое присутствие. Старший выдвинул стул на середину комнаты и, усевшись на нем нога на ногу, достал из кармана куртки пачку «Мальборо» и зажигалку. Чесоточный со своим дружком
Сквозь сон Шурик слышал скрип открывающейся и закрывающейся двери, но сначала не придал этому значения. Когда же раздался звук передвигаемого стула, а потом щелчок зажигалки, он понял, что это не Алискер.
«Что-то не так», – он почувствовал, как противно засосало под «ложечкой» и, не двигаясь, приоткрыл глаза.
– Ну, наконец-то, – произнес старший, выпуская в сторону Антонова струю дыма.
– Вы, кажется, ошиблись номером, – Антонов сел на кровати, – что вам здесь нужно?
– Объясни ему, Груша, – старший посмотрел на приятеля чесоточного, который стоял ближе к кровати.
– Это можно.
Груша размахнулся и ударил Антонова в лицо, стараясь попасть по носу. Но Шурик успел перехватить его кулак обеими руками и, отстранясь, потянул Грушу на себя. Груша перелетел через кровать, с грохотом врезавшись головой в стену.
Пока Шурик выбирался из-под него, подлетел чесоточный и, наклонившись над Антоновым, начал обрабатывать его бока своими кулаками. Антонов все-таки сумел спихнуть с себя Грушу. Лежа на кровати, он повернулся на спину и, прикрывая лицо руками, ногой ударил чесоточного в промежность. Тот ойкнул и согнулся пополам. Не долго думая, Антонов заехал ему коленом в лоб так, что он опрокинулся на спину.
Оттолкнувшись обеими руками от кровати, Антонов вскочил на ноги. Старший, бросив сигарету на пол, поджидал его, танцуя, как боксер на ринге.
«Попрыгай, попрыгай», – подумал Антонов, приближаясь к нему.
– Ну, давай, – приглашал его старший, делая жесты, согнутыми в локтях руками.
«Боксер, что ли?», – успел подумать Шурик, за мгновение до того, как его противник нанес ему удар правой рукой по корпусу и сразу же левой – в голову.
«Неплохо, – Антонов похвалил про себя соперника, стирая кровь с губы, – с тобой надо поосторожнее».
Парень продолжал мягко скакать перед ним, готовясь к очередной атаке. Наконец, сделав обманное движение, он бросился вперед, но Антонов уже поджидал его. Сместившись с линии удара, он сделал пол-оборота вокруг своей оси и ухватил левой рукой противника за запястье, а правой – за куртку у плеча. После чего вывернул ему руку, заставляя тем самым согнуться, и толкнул вперед.
Сбив стул, незадачливый боксер пропахал носом пол и уперся головой в шкаф.
– Ах ты, урод! – прорычал он, пытаясь подняться.
Антонов не стал дожидаться, пока он встанет, заломил ему руку за спину и уперся коленом в спину.
– Сейчас я из тебя урода сделаю, если ты не скажешь, что вам здесь надо!
– Пусти руку, больно! – заорал старший.
– Говори, кто вас сюда прислал и зачем?
Услышав за спиной шевеление, Антонов обернулся назад, но было уже поздно: пришедший в себя чесоточный нанес ему сокрушительный удар стулом по голове. Перед глазами Шурика поплыли круги, и он провалился в темную бездну.