Смерть его игрушка + эпилог
Шрифт:
Я только спросила, когда он вернулся:
– Ну как?
Пожал плечами:
– Для первого сеанса - ничего. Но надо будет встретиться ещё несколько раз. Только одна просьба, Даш, - не таскай ко мне всех больных, ладно? Несколько человек - ничего страшного, но если выстроятся очереди, я снова начну убивать.
Глаза его искрились смехом, но я не знала, шутит Роман или нет. Наверное, это шутка. Но не сомневаюсь, он это может на самом деле. Жизнь и смерть для этого человека - всего лишь игрушки.
Я
– Спасибо! Спасибо большое! Я постараюсь не злоупотреблять.
– ‘Постараюсь’!
– фыркнул он насмешливо.
– А почему другие мистики её не вылечили?
– Потому, что обслуживающий персонал нанимают на время банкетов и не интересуются их жизнью. Потому, что рак в запущенной стадии - это жестокий поединок, и мистик необязательно выиграет - болезнь может победить его сама. А выбираться из этого придётся долго, - Он открыл мне дверцу машины.
– И потому, что мистикам это ни на хрен не сдалось.
Я села, переваривая сказанное. В самом деле, с чего все взяли, что герой, получив суперсилу, ринется спасать мир?
109.
Даша легла поздно - снять с себя и смыть всё получилось не сразу. Он встал, когда девушка заснула - как обычно. Предстоял разговор. И в этот раз не телефонный. Легко спрятаться на другом конце линии, трудно смотреть в лицо.
– Любуешься ночным небом?
Пустой балкон, светлые следы заката у горизонта между домами.
– Сколько уж лет любуюсь. Твоя Даша - прелесть, спасибо, что привёл.
– Я не тебе её привёл.
– Ты для всех её привёл. Похвастать. Побесить. Не любишь ты нас.
– И за что бы это?
– преувеличенно непонимающе.
– Они все думают, что ты хочешь растормошить Милану, встречаясь с её подругой.
– Я понятия не имел, что они подруги, - равнодушно ответил мистик.
– Рольсен, плевал я на то, что думают по этому ложа или Лана.
– Понимаю. Я понимаю, они - нет. Она и правда прелесть. И не даёт заскучать, а? Как она у нас в вентиляционные шахты лазила, ты бы видел. Заставила всю систему прочищать. Предшественники её только на бумажках и сидели. Моего зама она держит в постоянном шоке. Удачный выбор.
– Удачный. Только мой, а не твой.
– А это уж её выбор.
– Ты охренел?!
– Я без ума. И считаю себя вправе. Не дай мне увести её - это твоё право.
– А не боишься?
– лицо осветилось мраком, жестоким безумием, но мистик усмехнулся:
– Нет. Говорил же, я знаю то, чего не знают они все. Ты любишь эту девочку, и сделаешь всё, чтобы она была счастлива. И если ради её счастья придётся уступить её другому - ты пойдёшь на это.
Молчание.
– И ничего не сделаешь, чтобы её не расстраивать. Так, Еретик?
Снова улыбка дьявола.
– Тогда постарайся, очень хорошо постарайся,
Тёмная масса воды хлынула на балкон - материализация ярости, бешенства, злобы.
110.
Очень солнечное утро, и настроение хорошее. Я быстро накинула халатик и выскочила на кухню.
– Рисовая каша? Спасибо, перед работой самое то.
Роман резко развернулся:
– Никакой больше работы.
В его глазах горела тьма, а улыбка казалась свирепой. Что случилось? Я что-то сделала не так? Вчера?
Конечно, я же флиртовала напропалую. Ледяной клинок вонзился в сердце. Поэтому он злится.
Нет, Даша, стой. Вчера он был в приподнятом настроении и ничуть не возражал. Если бы он был этим недоволен, то сказал бы раньше.
– Ром, что такое?
– спросила я тихонько.
Он молчал.
– Что-то случилось?
– Ничего. Пиши заявление по соглашению сторон, я передам.
– Ты с ума сошёл? Мне нравится эта работа!
– возмущение перекрыло страх.
Он словно ещё больше сошёл с ума. Вдруг оказался рядом, схватил за плечи и прижал к стене:
– Меня не волнует, что тебе нравится! Доигралась? Хватит! Ты моя, ты помнишь?!
Так он никогда не повышал голоса. Пальцы словно сдавили мои плечи - хотя могу сказать, что он и трети силы не приложил. Но его ярость почти можно было потрогать.
– Ты же сам не возражал… - тихо-тихо ответила я, пытаясь понять. Это и имел в виду Андрей, когда говорил о безумии?
Он ещё сильнее вдавил меня в стену:
– Я не возражал против игры. Но ты вышла за рамки!
– и грубо поцеловал. Жестко, сильно - словно наказывая.
– Никуда больше за порог, ясно?!
– с бешенством, которое меня пугало, он целовал меня в перерывах между словами.
– Никаких мужчин, никаких игр. Ты только моя, и я убью каждого, кто на тебя хотя бы взглянет! Неважно, кто это будет, пускай даже Рольсен или Дюфо!
– Перестань, пожалуйста!
Я попыталась оттолкнуть его, но, разумеется, тщетно. Страх и обида хлынули слезами из глаз.
– Даша?
Он растерянно замер. Злость из голоса ушла мгновенно.
– Даша, милая? Ты что? Не надо! Даша, не плачь!
Его руки снова стали нежными, и он обнял меня, прижимая к груди. Я ревела, не желая останавливаться.
– Прости меня, девочка, пожалуйста, прости! Я напугал тебя, да? Не плачь, пожалуйста. Я никогда тебе ничего не сделаю, просто сорвался. Просто боялся тебя потерять.
– С чего бы?..
– всхлипнула я.
– Никогда не давала повода… Если что-то не так, просто скажи…
Очередное рыдание прервало меня, и я снова заплакала. Он нежно шептал мне на ухо слова извинений, прижимая к себе.