Смерть ходит рядом
Шрифт:
— Ладно, Федь, не дури. Беги.
— Где тебя искать?
Но Клавдия не ответила. Отключила телефон.
Минуту сидела, уставившись в стол с разорванной клеенкой. Словно из нее, как из шарика, выпустили воздух.
И что теперь?
А теперь, Дежкина, думай.
Клавдия еще утром, как и обещала себе, открыла список, который дала ей Кожина.
Двадцать шесть имен. Прямо «бакинские комиссары» какие-то. Конечно, Клавдия этих людей видела и слышала не раз. Интересен был сам по себе политический спектр. От самых левых
Клавдия уже давно перестала быть политической простушкой. Очень давно, почти сразу, как пришла в прокуратуру. Она очень быстро узнала, что перед законом у нас все равны. Но некоторые равнее. Высококресельный дядечка сбивал насмерть на свой машине старушек, а его даже стеснялись пригласить для допроса. Воровал из американского супермаркета шампанское, а расплачивалось посольство. Побоями доводил до больницы собственную жену, а его заботливо клали в клинику, чтобы отдохнул.
Что уж говорить про их деток. Эти куролесили напропалую. Но туповатый недоросль, убивший свою любовницу, отделывался условным сроком. А придурковатая доченька, торговавшая наркотиками, через неделю вообще гуляла за границей.
Это было до недавнего времени единственное, за что Клавдия ненавидела свою работу. Впрочем, у нее такие штучки не проходили. Поэтому ей таких дел и не поручали. Были более послушные следователи. Хоть это Клавдия себе отвоевала.
Но сейчас надо было угадать, докумекать, дотумкать, кто же из этих «бакинских комиссаров» затеял войну.
Клавдия еще и еще раз перечитывала список и понимала — никто. Они все могли. Но ни у кого из них не было острой нужды. А тут имела место именно срочность. Тут как раз перли напролом. Тут ждать не могли, пока само рассосется.
Клавдия и так и сяк выстраивала цепочки. Может, кто-то хочет заполучить компромат на другого? Но это делается куда более просто — деньги на бочку. Нет, тут как раз хотят свой компромат изничтожить. Вот и охота.
И еще. В списке были, в основном, политики. Это для них, конечно, неприятность, что их увидят в постели с проституткой. Но не смертельная же. Не то, ради чего поставишь на карту и карьеру, и свободу, и даже жизнь. Это должно кого-то сильно припечь.
И снова Клавдия разводила руками — такого в списке не было.
Этот вопрос остался висеть, как мясницкий крюк, поблескивая кровавыми железными гранями.
Но был вопрос куда более простой — кто знал обо всем, что делает, говорит и даже задумывает Клавдия?
Она решила, что будет гадать всю дорогу, а сейчас отправится к Далматову. Может, хоть у него какая-то ниточка…
Вообще-то, по уму, Далматова надо было выпускать. Но пусть его Шевкунов еще потрясет, а так, что, Далматов — пешка. Такими жертвуют в самом начале партии.
«Тьфу, — ругнулась про себя Клавдия. — Что я несу? Он же человек как-никак, какая пешка?..»
И мысль оборвалась. Клавдия поняла, что думает сейчас
В категориях войны.
ГЛАВА 12
По дороге Клавдия вдруг вспомнила странную приписку к заключению экспертов. Это же она просила Игоря узнать, занимался ли кто-нибудь пластитами в их прокуратуре. Значит, только в этом году было четыре дела. Или крутятся до сих пор.
Да, но зачем она хотела это знать? Клавдия вспомнить не могла.
Еще подъезжая к отделению, Клавдия увидела какую-то суету. На этот раз почему-то даже предчувствия никакого не было. Ну, суетятся люди и суетятся. Вся суета сует и всяческая суета.
Показала дежурному документы. Тот почти не посмотрел, что-то кричал в телефон.
— Далматов еще у вас?
— Пройдите к дежурному следователю, — кивнул он на лестницу.
Клавдия поднялась на второй этаж и нашла кабинет с нужной табличкой. Но в нем было пусто.
Мерцал экран компьютерного монитора, ветер из форточки шевелил бумаги на столе.
Клавдия села.
И вдруг встала.
Не дай Бог!
Она вылетела в коридор и схватила за рукав пробегающего милиционера.
— Где у вас «обезьянник»?
На милицейском и бомжевском жаргоне это означало — камеры предварительного заключения.
— В том крыле, — махнул рукой милиционер.
Клавдия бросилась в указанном направлении и столкнулась в дверях со старшим лейтенантом.
— Это вы из прокуратуры? — спросил он.
— Я. Где Далматов?
— Видите какое дело… — развел руками старлей.
— Где Далматов?! — гаркнула Клавдия.
— Там он… Но мы накажем, мы строго накажем…
Клавдия его уже не слушала.
Она влетела в камеру и замерла.
Он стал даже как-то выше ростом. Вообще повешенные выглядят длинными и плоскими.
Далматов висел на ремешке, привязанном к решетке. Синий язык завернулся за верхнюю губу.
— Это Петричев, я ему говорил… — поспел бежавший следом старлей. — Не сняли ремешок — и вот.
— Когда?
— Да с полчаса назад. Нет, минут двадцать всего.
— Экспертов вызвали?
— Все сделано, все. А виновные будут строго наказаны…
Клавдия достала из сумки резиновые перчатки, натянула на руки.
— Никого не впускайте.
Она не могла ждать, пока приедут эксперты. Она должна была проверить сама.
Мало приятного ощупывать труп. Далматов был еще теплый. В карманах Клавдия нашла спичечный коробок, пачку «Мальборо», семнадцать копеек и катушку ниток.
Она долго пыталась сообразить, зачем Далматову понадобились нитки, но так и не поняла.
— Давно стены красили? — спросила старлея.
— Недавно, мы вообще следим.
— А это было?
Клавдия показала на угол стены, где было нацарапано что-то вроде римской III или просто кто-то отмечал время своей жизни в этой неволе.