Смерть и прочие неприятности. Орus 1
Шрифт:
— Если всё это обо мне, — выдавила Ева, наконец определившись с тем, что пугает её больше всего, — то пункт про «заплатит жизнью» мне не слишком нравится.
— В том-то вся и прелесть, — с пугающей иронией заметил Герберт. — Ты уже ею заплатила. И при всех неудобствах это также даёт тебе некоторые преимущества. Стать мёртвой, будучи живой, довольно легко. Стать ещё мертвее, будучи мёртвой, куда труднее.
Резон в его словах определённо присутствовал, но Ева всё равно нервно сомкнула ладони в замок.
— Можешь повторить, но перевести с поэтического на человеческий? —
— Всё элементарно. Ты свергнешь правящую королеву Айрес. Не беспокойся, она злая — всё как в старинных легендах, — саркастично добавил Герберт. — Убьёшь дракона. Во всяком случае, у меня есть все основания полагать, что «чудище с Шейнских земель» — дракон: лишь эту зверюгу ни мне, ни отцу так и не удалось приструнить. И обручишься с тем, кто взойдёт на престол после отречения королевы. Это будет вопиющий мезальянс, но учитывая, что большая часть керфианцев не одобряет политику королевы и ждёт твоего прихода, полагаю, это нам простят.
Меньше вопросов после этого у Евы не стало. Пожалуй, даже наоборот. И испуг возрос прямо пропорционально вопросам.
— Королева. Твоя тётя, — машинально озвучила она. — Ты хочешь, чтобы я свергла твою тётю?
Некромант бросил уничижительный взгляд на Эльена:
— Не буду спрашивать, откуда тебе это известно, ибо догадаться нетрудно, но да: я хочу, чтобы ты помогла мне свергнуть мою тётю.
— И убила дракона. Настоящего.
К этому моменту Ева уже поняла, что чудище всё же пугает её самую чуточку больше замужества.
— Нет, кукольного.
Ева обладала достаточно чутким слухом и развитой сообразительностью, чтобы различить маячащую за этими словами табличку «сарказм».
— Огромного, огнедышащего и с крыльями.
— Какого же ещё.
— И в человека он, конечно, не превращается.
— В человека? — в голосе некроманта скользнуло раздражение: лёгкое и шелестящее, как стрекозиное крыло. — Ваша фантазия и до такой ерунды дойти может?
Совсем плохо дело, мрачно резюмировала Ева. Справиться с драконом в человеческом обличье — ещё куда ни шло. Особенно если бы это был дракон всимпатичном человеческом обличье — тем приятнее было бы склонять его на свою сторону. Исключительно из деловых соображений, дабы разрешить конфликт дипломатическим путём: в конце концов, пророчествам часто присуща возможность вольности трактовок, а сразить кого-то — и даже наповал — вполне можно без варварского кровопролития. Но легендарная зверюга с клыками…
— А меня точно ни с кем не перепутали? — безнадёжно предположила она. — Я не особо похожа на драконоборца. Сам видишь.
— Исключено. Пророчество обозначило точную дату. В этот день возникла единственная прореха между мирами, и из неё вышел единственный человек — ты. Прореха всегда бывает только одна. — Невозмутимостью тон Герберта напоминал лекторский. — Я уже сказал, что у тебя есть магический дар, и поверь: дар, который ты получила при переходе сюда, способен на многое. Вы, иномирцы, всегда… почти всегда… становитесь возмутительно
— В этом я уже убедилась, — бесцветным голосом подтвердила Ева.
— Так что оскорблять королеву при всём её дворе — всё же не лучшая идея, — поддакнул Эльен.
— А что, кто-то пробовал?
— Последняя гостья из иного мира. Сия дева явилась в Керфи пару лет назад, однако на балу в честь перемены года девушка неосмотрительно отвесила пощёчину Её Величеству Айрес. И наговорила ей… всякого. В ответ королева взорвала ей голову. — Призрак вздохнул. — Гости остались недовольны.
— Ещё бы! — содрогнулась девушка. — Такая жестоко…
— Наряды к празднику перемены года обычно шьют несколько месяцев, а во время казни некоторых забрызгало кровью. Испорченные наряды оставалось только выбросить, — спокойно продолжил Эльен. — Брат Её Величества, кажется, сетовал особенно громко.
— Ещё бы. Он бы придумал что-то более затейливое. Например, поменять местами отверстия на её теле и её лице, — бесстрастно уточнил Герберт. — Дорогой дядя Кейлус.
Свидетельство столь милых придворных нравов заставило Еву тоскливо посмотреть на карту. Потом на некроманта — с надеждой.
— Знаете, может, лучше отправите меня в эту вашу Риджию? В конце концов, раз я так тебя раздражаю, я определённо заслужила вкусить весь ужас дремучего шовинизма вместо блеска вашей про… двинутой страны.
Запнулась она, естественно, сознательно. Хотя не факт, что чужой язык сохранил игру слов. Во всяком случае, некромант это полностью проигнорировал, неумолимо вернувшись к теме разговора:
— Итак, ты свергнешь королеву после победы над драконом.
На это Ева ответила очень резонным вопросом.
— Зачем?
— Таково твоё предназначение.
— А кроме этого?
Некромант воззрился на неё с искренним недоумением.
— А должно быть что-то кроме?
— Я так поняла, твоя тётушка — злобный тиран. От тиранов лучше держаться подальше — они обычно очень живучие, зато те, кто на них покушаются, в большинстве случаев плохо кончают. К тому же я не киллер и не маньяк, и я не испытываю особого энтузиазма при мысли о том, что мне придётся кого-то убить. Иногда мне хочется, — вспомнив свои недавние мысли, честно признала Ева, — но не думаю, что у меня на самом деле хватило бы духа, когда дело… дошло бы до дела. Извиняюсь за тавтологию.
— Об убийстве никто и не говорит, — в голосе её собеседника прорезались нотки, режущие слух ледяной крошкой. — Она — моя семья. Моя кровь. Я хочу, чтобы она оставила трон, не более.
— Прости, но ваши трогательные семейные взаимоотношения меня всё равно не вдохновляют.
Взгляд Герберта, задумчиво щёлкавшего костяшками длинных пальцев, сделался каким-то оценивающим.
— Она знает, как оживить тебя, — сказал он. — И как вернуть домой.
Ева внимательно посмотрела на него.