Смерть и Золотой человек
Шрифт:
— Извините, — сказала Бетти, успевшая сменить лыжный костюм на темное платье. — Я не знала…
— Зачем извиняться? — Элинор пожала плечами. — Никому никакого вреда, верно? Винс, у тебя есть сигареты?
— Старушка, ты ведь знаешь, что я не курю.
— Да, конечно. Вредно для легких. Сокращает что-то там. Бет, а у тебя сигареты есть?
Несмотря на апатию, Элинор запыхалась и нервничала. На ней по-прежнему были свободные брюки и желтый свитер, подчеркивавший форму груди. По ее знаку Бетти взяла
Винс посмотрел на Бетти.
— Надеюсь, — сказал он, — ты не усмотрела здесь ничего личного. — Он удивился, когда обе девушки рассмеялись.
— Что ты, конечно нет, — заверила его Элинор. — В конце концов, Бет не такая глупышка. Вчера ночью она сама обнималась с молодым исследователем в одном из самых романтичных местечек в доме, так что кому и понимать нас, как не ей.
— Что еще за молодой исследователь?
— Твой друг, мистер Вуд.
— Перестань! — Винс положил бильярдный кий.
— Говорю тебе, это правда!
Бетти не стала ничего объяснять. Взяв со стола зажигалку, она поднесла ее к сигарете Элинор. Сводные сестры и в самом деле любили друг друга. Каждая из них, по мнению другой, обладала качествами, которых ей недоставало. Но дела в Доме Масок настолько запутались, что вести себя непринужденно стало вдруг очень трудно. Через секунду все стало еще сложнее, потому что дверь, ведущая в библиотеку, открылась, и в бильярдную вошел капитан Доусон.
— Вот, — заявил он.
Он нисколько не удивился тому, что Элинор вдруг подошла к нему и схватила за руку с пылом, какого никогда не выказывала прежде.
— Рыжик Доусон, иногда мне хочется тебя убить!
— Тогда бей ножом, — бодро посоветовал капитан. — А за что?
— Просто за то, что ты такой!
— Я тебя понимаю. Нет, скорее, я совсем ничего не понимаю, но, раз тебе это доставит удовольствие, действуй. Ты не собираешься открыть подарок?
Подарком оказалось кольцо белого золота с изумрудами, выложенными в виде туго связанного узла. Элинор вынула кольцо из коробочки с атласной подкладкой, завернутой в салфетку с рождественским рисунком.
— Рыжик! Какая прелесть!
— Нравится? Тебе в самом деле нравится? Узел сделан правильно, — уточнил капитан. — Сначала они выложили камешки наподобие бабушкиного узелка. Я заставил переделать.
— Но, милый… кольцо! Почти как обручальное!
— Правда?
— Ну конечно!
— Тогда считай, что так и есть, — громко заявил капитан.
Наступила тишина. Двигаясь бесшумно и ловко, Винс Джеймс раскладывал на зеленом сукне бильярдные шары. Его внимание было всецело поглощено ими.
— Рыжик, ты что, делаешь мне предложение? При всех?
— Они придают мне смелости, — ответил капитан. — «Тот, кто судьбы боится слишком или стесняется заслуг…» —
Последнее слово он едва ли не проревел.
— Есть другие кандидаты? — поинтересовалась Элинор.
— Элинор! — оборвала сестру Бетти и шагнула вперед.
Винс, по-прежнему поглощенный своим занятием, склонился над бильярдным столом, отставил в сторону левый локоть, пару раз примерился и ударил кием по шару. Мягкий щелчок — и шар полетел в лузу. За ним другой. Некоторое время в тишине слышались только пощелкивания. На лице Элинор застыло странное выражение; внимательный наблюдатель, возможно, решил бы, что она сейчас расплачется.
— Не то чтобы мое предложение было неожиданным… — продолжал капитан.
— Рой Доусон, — воскликнула Элинор, — не желаю, чтобы меня застигали врасплох, — к тому же ты в курсе! — Глаза ее сверкнули. — В такое время…
— Я забыл, — тихо сказал капитан Доусон и после долгой паузы продолжал: — Твой отец. Убийство.
Последнее слово ударило по всем свинцовой тяжестью. Винс обошел вокруг стола, глядя на сукно.
— Извините. — Он вежливо отодвинул капитана с дороги.
Нагнулся над столом, прицелился…
— Все не так плохо! — воскликнула Бетти, тщетно пытаясь быть тактичной. — Мама даже думает, что завтрашнее представление с фокусником и «волшебным фонарем» состоится. Она говорит, что ей весь день названивают приходской священник и миссис Клаттербак; они не простят нас, если мы их разочаруем.
Щелк-щелк-щелк…
— По-дурацки вышло. — Капитан тронул Элинор за плечо. — Забудь о том, что я сказал. То есть… не забывай, отложи на холод, подожди, пока старик поправится.
— Ах ты, идиот!
— А кольцо… надень на другой палец или носи под рубашкой на цепочке… или еще где-нибудь. Считай его обыкновенным подарком на Рождество, вот и все.
— Послушай, милый…
— Если оно, на твой взгляд, старомодно, я закажу тебе другое — с крупными бриллиантами; хочу, чтобы мое кольцо тебе понравилось. Да, — прибавил он в глубокой задумчивости, размахивая рукой, словно часовой стрелкой, — с крупными бриллиантами.
Щелк, щелк, щелк.
— А пока, — продолжал капитан, — надо выяснить, что случилось с твоим отцом.
Винс поднял голову. На лице его застыло подобие улыбки.
— Вы что, тоже сыщик?
— Мне хватает проницательности для того, чтобы понять: здесь все подстроено и все фальшиво.
— Что значит «фальшиво»?
— Если бы мистер Стэнхоуп попытался украсть собственного Веласкеса, тогда еще куда ни шло. Если бы он попытался украсть Мурильо, или Гойю, или одну из тех картин, что висят в галерее наверху, опять-таки куда ни шло. Но он взял Эль Греко… что-то здесь не так. По-моему, он имел в виду совершенно другое.