Смерть или Слава
Шрифт:
— Чей-то обед? — предположил я, откинул останки за борт и постарался сдержать начинающийся бунт в желудке.
Юрген мрачно кивнул.
— Они жрут все, включая друг друга.
— Как мило, — сказал я, задрожав от отвращения.
После этого я открывал все с большей осторожностью, как вы понимаете, но кроме этого, других неприятных сюрпризов не нашлось.
— Я думаю, кто-то другой нес оставшуюся часть еды?
Но к счастью, не было признаков ничего такого, что орки везли с собой еще какие-то запасы.
— Скорее всего, продовольственный отряд, — предположил Юрген, и я кивнул в знак согласия.
— Вопрос только в том, — сказал я. —
Внезапный порыв холодного ветра заставил меня поежиться.
Гораздо дольше, чем я ожидал, мы прокопались в машинах, и солнце начало клониться к горизонту.
Наше недолгое пребывание на Дезолатии ознакомило меня в достаточной степени с условиями пустыни, так что я знал, что температура ночью упадет до приятного для Юргена уровня, и совершенно неприятного для меня.
— Нам лучше вернутся на корабль.
Ну или мы могли бы переночевать здесь, и попытаться понять что нам делать дальше.
Очевидно, что долго оставаться на этом месте было нельзя, но с другой стороны у меня не было желания наугад идти в пустыню, веря только слепой удаче и Императору, что наш путь не пересечет еще один патруль орков.
Конечно, на тот момент у меня не было даже предположения как далеко мы находимся от позиций Имперских сил на Перлии, или в противном случае я бы уже трясся от паники.
Мой помощник кивнул.
— Может это поможет? — спросил он, протягивая изодранный кусок бумаги, который он нашел в одном из ящичков в багги.
Я взял его, ощутив его неприятно жирным, и попытался исследовать паутину грубых линий и странных орочьих печатей, наляпанных скорее случайным образом.
— Выглядит как карта.
Глава седьмая
Мы вернулись в наше покалеченное пристанище в лучшем расположении духа, чем я ожидал, Юрген тащил с собой канистру с топливом, снятую с самой маленькой машины.
По мне, так это было пустая трата сил, но если сжигание трупов наших врагов сделает его счастливым, то пусть так и будет.
Я свернул кусок бумаги и положил его внутрь рубашки для сохранности, стараясь игнорировать мурашки по коже, от прикосновения этой бумаги к моей коже, и стал наблюдать, как Юрген разводит свой костер с относительно легким сердцем.
Это выглядело достаточно умиротворяюще, когда костер занялся, мягко мерцая под темно фиолетовым небом, испещренным звездами, я развлекал себя, пытаясь угадать какая из этих точек на небе орбитальный корабль, пока внезапно изменивший направление ветер не донес до меня запах горелого мяса вместе с холодным дуновением, и я решил вернуться в корабль.
Там, конечно царила полная темнота, после того как осветительная система умерла, как и все остальные системы, требующие энергии, но в очередной раз, хорошо оснащенные шкафчики пришли на помощь, и я принялся разгадывать карту, освещая ее ручным люминатором, поставленным на кровать.
Пол был слишком скошен, чтоб заснуть, но я был настолько уставшим, что вполне комфортно разместился в гнезде из свернутых ковриков, набив их в угол между палубой и переборкой, и сразу выключился, как только погасил свет.
Юрген, к моей несказанной радости, решил развернуть себе кровать снаружи, где было на порядок холоднее, и его извечный запах, усиленный дневной жарой, милостиво последовал за ним.
Как и большинство Валхалльцев,
— Если я правильно прочитал, — заметил я осторожно, следующим утром, пока мы наслаждались нашим неторопливым завтраком из восстановленной виридийской солянки на обшивке, — они разбили лагерь в том оазисе.
38
Или, если быть более точным, пиктограммы. Такое сложное понятие как «письмо» выходило далеко за пределы понимания среднестатистического зеленокожего.
Я жестом указал в сторону длинного шрама, оставленного вчера ударами и скольжением нашего корабля.
Юрген кивнул, склонившись взглянуть более внимательно на карту, которую я держал в руках, он, несомненно, доказал, что восходящее солнце безукоризненно справляется с поддержанием особенного букета запахов его тела.
— Вот значок лагеря, — согласился он. — И вроде бы даже в более или менее правильном месте.
Карта не имела хоть какой-то шкалы расстояний, но значок, на который он указывал, был где-то посередине, и после некоторых размышлений я смог узнать в странной волнистой линии на краю, очертания прибрежной линии восточного континента [39] .
39
Из этого можно сделать вывод, что несмотря на свою обычное нежелание вникать в мелочи материалов брифинга, предоставленных Муниторумом, он по крайней мере пролистал обзор географии планеты.
Я пожал плечами.
Мы грохнулись на этот лагерь с силой взрыва нескольких килотонн фуцелина, так что не было смысла искать выживших зеленокожих.
Кроме этой точки больше не было ничего, что помогло бы нам определить наше местоположение.
— Ну по крайней мере мы знаем откуда они пришли, — сказал я.
Я указал на место, недалеко от срезанного нами оазиса.
— И мы примерно здесь.
Там была только одна грубая руна, дальше в этом направлении, и я постучал по ней пальцем.
— Должно быть они были оставлены возглавить это место, чтоб это грязное пятно не значило.
— Похоже на значок баталии, — подсказал Юрген. — или множества врагов.
Пожав плечами, он наполнил мою кружку рекафом из чайника, спокойно шипящего на портативной печке, которую он нашел в наборе для выживания, пока я спал.
Я с благодарностью принял напиток, хотя я бы предпочел чайник с танной [40] , честно говоря, но рационы на борту не были упакованы с учетом Валхалльцев, так что это особенное маленькое наслаждение подождет нашего возвращения в полк.
40
Сорт чая из листьев растения, уроженца ледяных пещер Валхаллы. Каин провел большинство своего времени службы с полком из этого мира и приобрел к нему привычку, которая продержалась до конца его дней. Он только один раз убедил меня попробовать. Вкус лучше всего описать как «особенный».