Смерть Канарейки
Шрифт:
– Я не совсем удовлетворен тем, что вы сообщили мне в среду, мистер Мэнникс, – начал Маркхэм, – но я думаю, что вы не заставите меня применять решительные меры, чтобы выяснить, что вам известно относительно смерти мисс Оделл.
– Что мне известно? – Мэнникс выдавил из себя улыбку, которая должна была быть обезоруживающей. – Мистер Маркхэм! Мистер Маркхэм! – Он казался еще притворнее, чем всегда, когда простер руки. – Поверьте мне, если бы я знал что-нибудь, я бы сказал вам – конечно, сказал бы.
– Очень рад это слышать. Ваша готовность облегчает мне задачу. Тогда, пожалуйста,
Глаза Мэнникса сузились, обратившись в две сверкающие черные точки, но он не пошевелился. После паузы, казавшейся нескончаемо долгой, он заговорил:
– Мне сказать вам, где я был ночью в понедельник? А зачем мне это делать? Может быть, меня подозревают в убийстве, а?
– Сейчас вы вне подозрения. Но ваше явное нежелание отвечать на мои вопросы действительно подозрительно. Почему вы не хотите сказать мне, где вы были?
– У меня нет никаких причин скрывать это от вас, понимаете? – Мэнникс пожал плечами. – Мне нечего стыдиться – абсолютно нечего… Мне надо было посмотреть в конторе массу отчетов за зимний сезон. Я пробыл в конторе до десяти часов. Потом, в половине одиннадцатого…
– Все в порядке! – резко вмешался Ванс. – Не нужно больше никого впутывать в это дело.
Он сказал это очень выразительно, и Мэнникс украдкой стал изучать его, пытаясь понять, скрывается ли что-нибудь за его словами. Но он не смог ничего прочесть на лице Ванса. Однако предупреждения оказалось достаточно, чтобы остановить его.
– Вы не хотите знать, где я был в половине одиннадцатого?
– Не совсем, – сказал Ванс. – Мы хотим знать, где вы были в полночь. При этом можно никого не называть, кто видел вас в это время. Если вы скажете правду, мы будем это знать.
Он сам принял вид мудрой таинственности, о которой говорил Маркхэму утром. Не нарушая обещания, данного Элис Ла Фосс, он посеял сомнение в душе Мэнникса.
Прежде чем тот успел ответить, Ванс встал и перегнулся через стол прокурора.
– Вы знаете некую мисс Фризби – живет на 71-й улице, еще точнее, в доме 184, еще точнее – в доме, где жила мисс Оделл; что бы быть совсем точным – в квартире № 2. Мисс Фризби была раньше вашей служащей. Обаятельная девушка, по-прежнему благосклонная к своему бывшему шефу, то есть к вам. Когда вы видели ее в последний раз, мистер Мэнникс? Подумайте, прежде чем ответить. У вас есть время на обдумывание.
Мэнникс использовал свое время. Прошла целая минута, прежде чем он заговорил.
– Что, я не имею права навестить леди, да?
– Конечно, можете. Почему же в таком случае вас беспокоит вопрос, касающийся этого?
– Меня беспокоит? – Мэнникс с заметным усилием изобразил улыбку. – Мне просто интересно, что у вас на уме, когда вы спрашиваете меня о моих частных делах?
– Я вам это скажу. Мисс Оделл была убита в понедельник около полуночи. И никто не входил и не выходил через главный подъезд, а боковая дверь была заперта. Пройти в ее квартиру можно было только через квартиру № 2, а никто из знакомых мисс Оделл, кроме вас, никогда не посещал квартиру № 2.
При этих словах Мэнникс перегнулся через стол, вцепившись в его края обеими руками. Его глаза
– Так вот что вы думаете, а? Никто не мог ни войти, ни выйти, кроме как через квартиру № 2, потому что боковая дверь была заперта? – Он засмеялся коротким злобным смешком. – А если бы эта самая боковая дверь была не заперта ночью в понедельник, что тогда, а? Где бы я был тогда?
– Я думаю, что вы были бы с нами.
Ванс следил за ним, как кошка за воробьем.
– Еще бы, – фыркнул Мэнникс. – И позвольте мне вам сказать, друг мой. – Он тяжело покачнулся и приблизил свое лицо к лицу Маркхэма. – Я хороший парень, понимаете, но слишком долго держал язык за зубами… ЭТА БОКОВАЯ ДВЕРЬ НЕ БЫЛА ЗАПЕРТА НОЧЬЮ В ПОНЕДЕЛЬНИК, И Я ЗНАЮ, КТО ВЫБРАЛСЯ ЧЕРЕЗ НЕЕ БЕЗ ПЯТИ ДВЕНАДЦАТЬ!
– Все в порядке, – пробормотал Ванс, усаживаясь поудобнее и спокойно закуривая сигарету.
Маркхэм был слишком изумлен, чтобы говорить; Хэс остолбенел, не донеся до рта сигарету. Наконец Маркхэм откинулся назад и скрестил руки на груди.
– Я думаю, вам лучше рассказать нам всю историю, мистер Мэнникс.
В его тоне звучало что-то, придававшее просьбе повелительный оттенок.
Мэнникс тоже откинулся на спинку стула.
– О, я расскажу вам все, уж поверьте, расскажу. Я провел вечер с мисс Фризби и думал, что в этом нет ничего страшного.
– В котором часу вы вошли туда?
– После работы в конторе, в полшестого или без четверти шесть. Доехал в подземке до 71-й улицы, откуда дошел пешком.
– И вы вошли через главный вход?
– Нет, я обошел дом и вошел через боковую дверь, – как я делаю обычно. Никому нет дела до того, кого я посещаю, и телефониста в главном холле это тоже не касается.
– Пока все верно, – заметил Хэс. – Привратник запер дверь после шести часов.
– И вы оставались там весь вечер, мистер Мэнникс? – спросил Маркхэм.
– Конечно, почти до полуночи. Мисс Фризби приготовила обед, а я принес бутылку вина. Маленькая вечеринка – только мы вдвоем. И я не выходил из квартиры до без пяти минут двенадцать. Вы можете вызвать леди сюда и спросить ее. Я вовсе не прошу вас полагаться на мои слова.
Маркхэм жестом отверг это предложение.
– Что произошло без пяти минут двенадцать?
Мэнникс заколебался, как будто не хотел рассказывать всего.
– Я хороший парень, понимаете? А друг – это друг. Но я спрашиваю вас – почему я должен из-за этого впутываться в дело, к которому не имею никакого отношения?
Он подождал ответа, но, не получив его, продолжал.
– Конечно, я прав. Во всяком случае, вот что произошло. Как я уже сказал, я навестил леди. Но в тот вечер попозже у меня было назначено свидание, поэтому без нескольких минут двенадцать я попрощался и собрался уходить. Когда я открыл дверь, то увидел, как кто-то пробирается из квартиры Канарейки по маленькому холлу сзади к боковой двери. Холл был освещен, а дверь квартиры № 2 находится как раз против боковых дверей. Я видел этого парня так же, как вас сейчас.