Смерть лорда Эдвера
Шрифт:
Когда мы пили кофе, Пуаро дружески улыбнулся мне и сказал:
– Мой добрый друг. Я завишу от вас больше, чем вы думаете.
Я был смущен и тронут этим неожиданным заявлением. Пуаро никогда не говорил мне ничего подобного. Иногда втайне я даже обижался на него за это. Казалось, Пуаро из кожи лез вон, чтобы принизить мои умственные способности.
Хотя я и не думал, что его собственный ум ослабевает, мне неожиданно пришло в голову, что, вероятно, мой друг стал зависеть от меня больше, чем раньше.
– Да, - продолжал он задумчиво, - может быть, вы не всегда понимаете, как это происходит, но вы очень часто указываете мне правильный путь.
Я не верил
– Честное слово, Пуаро, - запинаясь произнес я, - я ужасно рад. Ведь я многому у вас научился.
– Mais non, ce n'est pas ca [45] , - покачал он головой.
– Ничему вы не научились.
– О!
– воскликнул я в изумлении.
– Послушайте, как должно быть. Ни один человек не должен учиться у другого. Каждый должен развивать свои собственные способности до предела, а не стараться подражать кому-то. Я не хочу, чтобы появился второй Пуаро, который по качеству будет уступать оригиналу. Я хочу, чтобы вы оставались Гастингсом, лучше которого не бывает. И вы действительно лучший в своем роде. В ваших мыслях, Гастингс, я нахожу пример деятельности нормального человеческого ума.
[45]
Нет, это не так (фр.).
– Надеюсь, что нормального, - буркнул я.
– Да, да. Вы прекрасно уравновешенный человек. Вы воплощение здравомыслия. Знаете, что это для меня значит? Когда преступник совершает преступление, он старается замести следы. Кого он хочет обмануть? Раз он имеет дело с нормальными людьми, то и обман его направлен на нормального среднестатистического человека. Конечно, "нормальный человек" - это математическая абстракция. Но вы подходите под это определение почти идеально. У вас бывают вспышки гениальности, когда вы поднимаетесь выше среднего уровня, и бывают моменты, когда вы, простите меня, опускаетесь до поразительных глубин бестолковости. Eh bien, какая от этого польза для меня? А вот какая: в ваших мыслях я как в зеркале читаю то, во что меня хочет заставить поверить преступник. Это чрезвычайно полезно, потому что подсказывает мне правильные ходы.
Я не совсем понял Пуаро, но мне показалось, что его объяснения едва ли можно назвать комплиментом. Однако скоро он избавил меня от этого впечатления.
– Я плохо выразился, - быстро поправился мой друг.
– У вас есть интуиция, понимание криминального ума, чего мне не всегда достает. Вы подсказываете мне мысли преступника. Это большой дар.
– Интуиция, - задумчиво сказал я.
– Да, возможно, у меня есть интуиция.
Я взглянул на Пуаро. Мой друг курил свои миниатюрные сигареты и смотрел на меня с большой симпатией.
– Ce cher [46] Гастингс, - пробормотал он.
– Я и правда очень вас люблю.
Хотя мне и было приятно слушать эти слова, но я смутился и быстро перевел разговор на другую тему.
– Давайте лучше поговорим об этом преступлении, - деловито сказал я.
– Eh bien, - Пуаро отклонился назад, глаза его сузились. Он выпустил клуб дыма и произнес:
– Je me pose questions [47] .
– Да?
– спросил я с надеждой.
[46]
Дорогой (фр.).
[47]
Я
– Вас тоже мучают сомнения?
– Конечно, - ответил я.
Отклонившись и сузив глаза, как Пуаро, я выпалил:
– Так кто же убил лорда Эдвера?
Пуаро немедленно распрямил плечи и энергично затряс головой:
– Нет, нет. Совсем не так. Это вопрос, да? Вы напоминаете человека, который читает детективный роман и начинает перебирать по очереди всех действующих лиц. Один раз и мне пришлось применить подобный метод. Как-нибудь я расскажу вам об этом чрезвычайно успешном для меня расследовании. Так на чем мы остановились?
– На вопросах, которые вы задаете себе, - сухо ответил я. Я хотел съязвить, что на самом деле я нужен Пуаро только для того, чтобы ему было перед кем хвастаться своими успехами, но сдержался: раз ему так нравится поучать других - пусть поучает.
– Любопытно послушать, что же это за вопросы.
Пуаро только этого и надо было. Он снова откинулся на спинку кресла и начал:
– Первый мы уже обсудили. Почему лорд Эдвер изменил свое отношение к разводу? По этому поводу мне пришло в голову пару идей. С одной из них я вас познакомил.
Вопрос номер два: что случилось с письмом лорда Эдвера? Кому выгодно, чтобы развод не состоялся?
Третий вопрос: что могло означать это странное выражение лица лорда Эдвера, которое вы случайно заметили вчера, выходя из библиотеки? Может, у вас есть ответ, Гастингс?
Я покачал головой.
– Вы уверены, что это не плод вашего воображения? Иногда, мой друг, оно у вас un peu vif [48] .
– Нет, нет, - я энергично затряс головой.
– Я абсолютно уверен, что мне это не показалось.
[48]
Чересчур живое (фр.).
– Bien [49] . Значит, этот факт тоже требует объяснения. Четвертый вопрос касается пенсне. Ни Джейн Уилкинсон, ни Карлотта Адамс не носили очков. Откуда же тогда в сумочке мисс Адамс оказалось пенсне?
И последний вопрос: зачем кто-то позвонил в Чизвик, чтобы удостовериться, что леди Эдвер там, и кто был этот человек?
Вот это, мой друг, и есть вопросы, которые не дают мне покоя. Если я смогу ответить на них, я буду счастлив. Мое amour propre [50] не будет страдать так сильно, если я смогу разработать теорию, которая удовлетворительно объяснит все эти несуразности.
[49]
Хорошо (фр.).
[50]
Самолюбие (фр.).
– Но есть и другие вопросы, - заметил я.
– Например?
– Кто подбил Карлотту Адамс на участие в розыгрыше? Где была она в тот вечер до и после десяти часов? Кто такой Д., подаривший ей золотую коробочку?
– Ну, эти вопросы слишком прямолинейны, - возразил мой друг.
– Они подразумеваются сами собой. Это фактические вопросы, ответы на которые мы можем получить в любой момент. Я бы сказал, что это просто детали, которых мы пока не знаем. Мои же вопросы, mon ami, психологические. Маленькие серые клеточки…