Смерть лорда Эджвера
Шрифт:
– Вчера вечером в своем доме, в библиотеке, был убит лорд Эджвер. Около десяти часов его посетила дама, которой, как я полагаю, была ваша подруга мисс Адамс, назвавшая себя дворецкому леди Эджвер. Для придания себе сходства с настоящей леди Эджвер, которой, как вы, вероятно, знаете, является актриса Сильвия Уилкинсон, она загримировалась и надела парик. Мисс Адамс (если это действительно была она) находилась в доме всего несколько минут и ушла в начале одиннадцатого, но домой возвратилась после полуночи. Перед тем как лечь спать, она выпила слишком большую дозу веронала. Теперь, мадмуазель, вам, наверное,
Мэри глубоко вздохнула.
– Да, – сказала она, – теперь ясно. Я думаю, вы правы, мсье Пуаро. В том смысле, что это была Карлотта. Могу добавить, что вчера она купила у меня новую шляпу.
– В самом деле?
– Да. Она сказала, что ей нужна шляпа, которая закрывала бы левую половину лица.
Здесь я хотел бы сделать маленькое отступление, поскольку не знаю, когда эта история будет опубликована. Каких только шляп женщины не носили на моем веку! Я помню колпаки, которые так надежно прятали лица, что нечего было надеяться узнать своих приятельниц. Помню шляпки, надвигавшиеся на самые брови и, наоборот, лишь чудом державшиеся на затылке, береты и многое другое. В том июне, когда происходили описываемые события, шляпы напоминали перевернутые суповые тарелки, их полагалось вешать на одно ухо, оставляя противоположную половину лица и часть волос полностью открытыми для обозрения.
– Но ведь сейчас шляпы обычно носят, сдвинув вправо? – спросил Пуаро.
Маленькая модистка кивнула.
– Да, но мы продаем и такие, которые удобнее носить, сдвинув влево, – пояснила она, – потому что есть люди, которым кажется, что в профиль они лучше выглядят справа, или те, кто привык делать пробор слева.
– Скажите, а у Карлотты был повод закрывать именно эту часть лица?
Я вспомнил, что входная дверь дома у Риджентгейт открывалась влево, следовательно, дворецкий видел входящего с этой стороны. Я вспомнил также, что у Сильвии Уилкинсон возле левого глаза есть маленькая родинка.
Взволнованный, я сообщил об этом Пуаро, и он одобрительно кивнул.
– Да, да, да! Vous avez parfaitement raison [23] , Гастингс. Поэтому она и купила шляпу.
– Мсье Пуаро! – Мэри неожиданно выпрямилась. – Я надеюсь, вы… вы не думаете, что… что это сделала Карлотта? Ну, убила его. Вы ведь так не думаете? Да, она говорила о нем со злостью, но…
– Нет, я этого не думаю. Однако любопытно, что она о нем так говорила. Интересно бы узнать почему. Что он сделал – что она знала о нем?
23
Вы совершенно правы (франц.).
– Не могу вам сказать… Только она его не убивала. Она… она была слишком… благородной, чтобы так поступить.
– Вы очень точно выразились, мадемуазель. Вы учитываете психологию. Согласен с вами. Это было убийство не благородное, а медицински обоснованное.
– Медицински обоснованное?
– Убийца точно знал, куда нужно ударить, чтобы поразить жизненно важный центр у основания черепа.
– Уж не врач ли он? – задумчиво сказала Мэри.
– У мисс Адамс были знакомые врачи? Я имею в виду, был
Мэри покачала головой.
– Не знаю. Если и был, то не здесь.
– Другой вопрос. Мисс Адамс носила пенсне?
– Пенсне? Никогда!
Перед моим мысленным взором возник странный образ: пахнущий карболкой врач с близорукими глазами, в очках с сильными стеклами. Бред!
– Между прочим, мисс Адамс была знакома с киноактером Брайаном Мартином?
– Да, конечно! Она мне говорила, что знает его с детства. Но мне кажется, они виделись нечасто. Так, от случая к случаю. Она говорила, что он порядком зазнался.
Взглянув на часы, Мэри вскрикнула:
– Господи, мне надо бежать! Я вам чем-нибудь помогла, мсье Пуаро?
– Безусловно. Ваша помощь понадобится мне и в будущем.
– Всегда можете на нее рассчитывать. Мы должны узнать, кто придумал этот дьявольский план.
Она быстро пожала нам руки, сверкнула неожиданной улыбкой и исчезла с характерной для нее стремительностью.
– Интересная личность, – сказал Пуаро, расплачиваясь по счету.
– Мне она понравилась, – отозвался я.
– Приятно встретить сообразительную женщину.
– Хотя и не слишком чувствительную, – добавил я. – Смерть подруги отнюдь не вывела ее из равновесия.
– Да, она не из тех, кто льет слезы, – сухо заметил Пуаро.
– Вы узнали от нее то, что хотели?
Он отрицательно покачал головой.
– Нет. Я надеялся – очень надеялся – получить ключ к разгадке, узнать, кто такой Д., подаривший ей шкатулку. Мне это не удалось. К сожалению, Карлотта Адамс была скрытной девушкой. Она не сплетничала о друзьях и держала в тайне свои любовные похождения, если таковые у нее были. С другой стороны, человек, толкнувший ее на розыгрыш, мог быть вовсе не другом, а всего лишь знакомым, который наверняка уверил ее, что действует из «спортивного интереса», и намекнул на деньги. Он мог видеть шкатулку, которую она носила с собой, и, воспользовавшись случаем, узнать, что в ней находится.
– Но каким образом он заставил ее выпить веронал? И когда?
– Некоторое время дверь в квартиру была незаперта – помните, когда служанка выходила на почту? Хотя такое объяснение меня не удовлетворяет. Слишком многое зависело бы тогда от случая. Однако пора за работу. У нас есть еще два ключа.
– Какие?
– Первый – это телефонный звонок по номеру «Виктория». Мне кажется вполне вероятным, что Карлотта Адамс, вернувшись домой, захотела сообщить о своем успехе. С другой стороны, непонятно, где она находилась между началом одиннадцатого и полуночью. Возможно, встречалась в это время с инициатором розыгрыша. В таком случае она могла звонить просто кому-нибудь из друзей.
– А второй ключ?
– О! На него я рассчитываю больше. Письмо, Гастингс! Письмо к сестре. Я надеюсь – всего лишь надеюсь, – что в нем она черным по белому описала все, как есть. Это не значит, что она нарушила обещание молчать, – ведь сестра прочтет письмо не раньше чем через неделю, да и в другой стране.
– Если бы вы оказались правы!
– Не будем обольщаться надеждами, Гастингс. У нас есть шанс – и только. Теперь нам надо всерьез взяться за другой конец.
– Что вы подразумеваете под другим концом?