Смерть любит танцы

Klara Клара

— Ну, как, убедилась? Не помог тебе любовничек? Жених! Смех да и только! Думала, ты ему нужна? Он из-за выродка тебя обхаживал! Впрочем, все мужчины такие, с одной поправкой: многим из них вообще никто не нужен… И на это ты променяла моё покровительство? Дурочка! Но всё ещё можно исправить. Попроси прощения — и я закрою глаза на твои странности, быстро и безболезненно уничтожу выродка, чей папаша погубил столько молоденьких Жриц, а взамен отдам тебе твою Силу. Что скажешь?

Я смотрела на ту, которой поклонялась долгие годы, и чувствовала,

как что-то ломается в глубине души. В сырой, холодной камере, с трудом дыша от крови, морщась от боли между ног, я, кажется, в кои-то веки поняла, что значит быть взрослой. Вопрос не в том, есть ли у тебя когти, клыки и нечеловеческая сила, не в том, насколько ты наделён могуществом. Нет, всё просто: ты взрослеешь, когда тебе приходится отвечать не только за себя, но и за тех, кого ты любишь…

Я весело улыбнулась богине, кашлянула, чтоб голос не так хрипел, и холодно сказала, глядя Тарре в глаза:

— Да пошла ты, сука чокнутая. Трясись над своей Силой, сколько хочешь, а я тебе ни ребёнка, ни любимого не отдам!

Богиня зашипела, и хвост обвился вокруг моей шеи.

— Что?! Да как ты смеешь, дерзкая букашка?!

— Тар, детка, расслабься, — пропел насмешливый низкий голос, то и дело срываясь в мурлыкающие нотки, — Мы не имеем права напрямую вредить людям, забыла?

Тарра вытаращила глаза от неожиданности и отпустила меня. Согласна, не камера, а проходной двор! Я сразу начала оглядываться в поисках источника звука, про себя благодаря неизвестную. Оная обнаружилась посреди комнаты. Изящно извернувшись, она восседала просто на воздухе, с детским восторгом наблюдая за происходящим. Я присмотрелась и не поверила глазам:

— Кин?!

Она только хихикнула в ответ:

— Нет, солнышко, что ты! Мы просто похожи, я её бабушка. А так… меня тоже Хани зовут, так что будем знакомы!

Я вытаращила глаза, не в силах поверить услышанному. Секундочку, получается, я сейчас развлекаюсь в камере в тёплой компании парочки богинь? Ой, мамочки…

— О, ты меня вспомнила, да? — обрадовалась Ханнирра, блеснув белоснежной улыбкой, — Я почему-то и догадывалась, что ты обо мне слышала! Деточка, я тобой горжусь: ты первая нормальная среди девочек Тари. В кои-то веки, она услышала правду о себе!

На красивом лице Тарры отразилась непередаваемая гамма чувств.

— Ах ты… — начала она, но моя тёзка прервала её тихим хихиканьем:

— Тари, милая, тише, не нервничай! От этого, скажу тебе по секрету, портится цвет кожи. А у тебя, бедненькой, и так сосуды слабые!

— Ты бредишь, детка, — оскалилась Тари, — У меня — проблемы с сосудами?! Это у тебя, шваль придворная, не лады с головой!

— Солнышко, я ж говорю, не нервничай! У тебя аж глаза покраснели. Маленькие кровоизлияния — это очень опасно, — сочувственно сказала Ханнирра, добавив тепла во взгляд, — Солнышко, хочешь успокаивающего настоя?

Тарра тихо зарычала и растаяла, как дымовая завеса. Богиня Танцовщиц насмешливо

вздёрнула брови, потянулась и доверительно мне сообщила:

— Не знаю, почему, но она всегда нервничает, когда с ней ласково разговаривают. С непривычки, наверно… — и без какого либо перехода, — Деточка, как ты?

Я изумлённо на неё посмотрела:

— Нормально, миледи, — склонила я голову, — Ну, насколько это возможно в моей ситуации…

— Я понимаю. Не переживай, скоро за тобой придёт твой Хозяин, а я пока побуду с тобой.

— Простите… Зачем вам это?! — спросила я осторожно. Богиня пожала плечами и спокойно сообщила:

— Я привыкла заботиться о семье. И тебе, кстати, советую того же.

— Но я не принадлежу…

— Нет, я говорю о твоём ребёночке. Поверь мне на слово, он будет очень важен для меня, и он будет принадлежать одной из моих девочек.

Я нахмурилась — эта перспектива меня не слишком порадовала. Кажется, богиня это заметила и рассмеялась:

— Брось! Да, признаю, мои девочки не тянут на воспитанниц пансиона благородных девиц, но тут уж ничего не попишешь! Зато, поверь мне на слово, мало кто умеет любить, как они.

— Да уж, — хмыкнула я, — О том, КАК вы умеете любить, в народе легенды ходят.

— Ну, что поделать! Людям свойственно приукрашивать…. О, твой красавчик заявился. Скоро у нас будет!

Моё умиротворённое состояние как рукой сняло. Я всхлипнула и кинулась осматривать себя со всех сторон, после чего крикнула:

— Богиня! Вопрос жизни и смерти — вы можете намагичить мне как-нибудь новый наряд?

— Нет, я богиня, а не швея… а зачем?

— Я не хочу, чтоб он знал, — тихо призналась я, — Я не могу допустить, чтоб он об этом узнал! Миледи, прошу вас, придумайте что-нибудь!

Она нахмурилась:

— Ну, сделаю осязаемую иллюзию. Но — почему б тебе не пожаловаться ему? Он бы пожалел тебя, отомстил бы за тебя…

Я только насмешливо улыбнулась:

— Нет уж. Я женщина, его женщина. Ему будет больней, чем было мне. Он не должен знать! Подумаешь, маленькое недоразумение… А Кэрру череп он и так проломит!

Богиня оскалилась:

— Отлично. Знаешь, солнышко, в случае чего — зови. Кто-то, а ты однозначно — наша!

С этими словами богиня растворилась в воздухе. В тот же момент в коридоре послышалась возня, маты и грохот, после чего родной голос заорал:

— Хани! Хани, ты меня слышишь?

Я улыбнулась и метнулась к зарешёченному окну. Всё-таки, до чего мне с ним повезло, а! Вот любопытно, что сделали с Кэрром? Хочу знать все подробности…

Cан

Я был зол. Тут, понимаешь, устал, как собака, ни дышать, ни двигаться не хочется, а она истерики устраивает!

Я поморщился, поел в одиночестве и поднялся наверх. По дороге моё раздражение успело улечься, и я стал раздумывать над тем, как извиниться. В конечном итоге, она меня ждала, и вообще…