Смерть любит танцы
Шрифт:
— Но они не могут говорить…
— Я слышала его мысли… Так вот, к чему это я? Как он и требовал, я сбежала от Лассана, пришла в Лассат, и мы с этим шестируким уродом заключили сделку.
— Боги великие, Кин! Зачем?
Она усмехнулась:
— Видишь ли, он пообещал мне ребёночка. Он говорил, что у меня будет дочь, если я сделаю, как он велел! И говорил, что выживешь ты, и говорил, что у я рожу ребёнка, буду любить и буду любима!
— Что выживу я?..
— Тан, не будь наивна.
— Но почему?
— Не знаю, ревность, наверное. Богиню моя сестра раздражала, она была не такая, как мы: чересчур правильная, чересчур разумная — но именно у неё родилась ты, Тан. За это Ханнирра возненавидела мою сестру. И вот, шестирукий предупредил меня, что твоей матери суждено умереть, и тебя убьют тоже, что детей у меня не будет, а маги скоро вытеснят нечисть из мира, тем самым положив начало конца. Что мне оставалось? Ведь он обещал исправить всё, кроме смерти сестрёнки. Скажи, что б ты сделала на моём месте?
Я вздохнула и тихо сказала:
— Я не знаю, Кин. Мне страшно даже подумать о том, что я могла очутиться на твоём месте… А что именно ты должна была сделать?
— Тан, прости меня…
— Ой, без сантиментов! Ты заменила мне мать в своё время, так что я тебе уже всё оптом простила. Ну? Что ты должна была сделать?
— Поднять восстание, восстановить Ириду, вернуть власть Тьмы, выйти замуж за Императора… — она вздохнула и замолчала. Я тихо спросила:
— И всё? Кин, ради этого он не стал бы предлагать помощь. Было что-то ещё, верно?
— Да, — вздохнула она, пожевав губами, — Было кое-что. Шестирукий предсказал, что родишься ты. Он велел проследить, чтоб ты… чтоб ты встретилась с Темнейшим!
У меня отвисла челюсть. Помолчав, я тихо сказала:
— То есть это всё, от начала до конца — театральная постановка?! Причём сделанная всего лишь для того, чтоб свести меня и Сита?
Лёгкое пожатие плеч.
— Да. Именно затем я позаботилась о том, чтоб перед тем ты познакомилась с Эрраром. Я не хотела, чтоб ты увлеклась темнейшим, как того хотел шестирукий…
— Если не хотела, значит, не стоило верить его бредням. Он ведь врал, Кин!
— Тани, он не врал. Он клялся своим хрусталём, слышишь? Я заставила его повторить клятву в разных вариациях. В конечном итоге, речь шла о моей душе.
— Ты действительно продала душу?
— Я наполовину мертва. Половина моей души живет на Грани. Тут осталась та самая пятнадцатилетняя девочка. А на поверхности осталась Киннирра, кукловод Древних.
Я тихо вздохнула и сжала её руки в своих руках.
— Кин, тётя, не переживай. Я вытащу тебя отсюда, слышишь?! Я спасу Сита,
— Меня не нужно спасать, Тани, — тихо сказала рыженькая пятнадцатилетняя девочка, — Просто прости меня!
Я наклонилась вперёд и крепко её обняла:
— Я давным-давно простила тебя. Знаешь, наверное, я просто умею прощать…
— Да, малышка. Умеешь, — она улыбнулась сквозь слёзы, — И я рада, что тогда заплатила такую цену. Мне не жаль… А теперь — иди, — она указала на узкий проход, спрятанный за портьерой, — И спаси собственное проклятие, Таннирра.
— Он — не проклятие. Я изменю судьбу!
— От судьбы не убежишь!
— Я убегу, — шепнула я и поцеловала девочку с рыжими волосами, которая некогда отдала ради меня душу, — И ты тоже. Я сама уговорю шестирукого снова вернуть тебя!
— Глупость! Даже не думай!
Я улыбнулась и скрылась в очередном чёрном проходе.
И снова — полёт сквозь тьму, вязкую и холодную, как морок. На этот раз он длился дольше, и я успела даже подумать: интересно, кто теперь? Какого веселого мертвеца подкинет мне Грань? Право, я ничему уже не удивлюсь…
И снова я упала, на этот раз — на холодный мрамор пола. Несколько вдохов — и я осторожно приподнялась, в очередной раз оглядываясь по сторонам.
Вот это да… Громадный зал с высокими сводами, но с пробитым потолком. В него виден кусочек тёмно-синего, почти чёрного, неба, с которого, кружась в медленном танце, летят снежинки. Капризный ветер относит их к углам зала, где они и оседают на высоких снежных сугробах. Я вздрогнула, заметив, что на белой глади кое-где алеют подозрительные пятна. Поёжившись, я тщательно осмотрела то весёлое местечко, куда меня занесло.
Без сомнения, некогда зал был роскошен. На стенах виднелась прекрасная мозаика, теперь, к сожалению, осыпавшаяся, поржавевшее и зазубренное оружие служило дополнительным украшением ниш за треснувшим стеклом, а полуистлевшая ковровая дорожка вела к стоящему в конце помещения золотому трону. Там, кутаясь в дырявое манто, сидела молоденькая девушка и с любопытством разглядывала меня. Заметив, что я её заметила, она радостно заявила:
— Привет! Мерзкое местечко, мать его! Тебе оно тоже снится?
Я нервно хихикнула и подошла ближе. Ох!
— Ох них…! Как ты на меня похожа! — выдала девушка, отбросив назад прядь вьющихся тёмных волос, — Такая же смуглая. Обижают, наверно?
Я опешила:
— С чего бы?.. Слушай, а где мы?
Она вздохнула:
— Не знаю, — и заговорщицким шёпотом добавила, — Думаю, во всем Сфинкс виноват.
Я моргнула. Ой, повезло! Даже на Грани я нарвалась на шизофреничку. Ладно, с психами надо говорить осторожно: