Смерть любит танцы
Шрифт:
— … И он меня бросил, — закончила я, всхлипнув, — Окзалось, что он жив, а мне не сообщил!
Хани уже ревела в три ручья, но на этой фразе слёзы её вдруг высохли, а в глазах возник решительный блеск:
— Давай спросим его, почему он так поступил!!!
Тан
— Итак, желаешь ли ты бессмертия, Литтирри?
Она презрительно поморщилась:
— Это ты так шутишь, Проклятая?! Кто на свете его не желает? Но над человеческим бессмертием никто не властен! Тем более никто не сможет меня оживить!
Я
— Вот как… А если б я дала Клятву Тьмы, что дарую тебе бессмертие, ты б спасла Сита?
— Не смеши! Ты дашь мне любую клятву, не задумываясь. По сути своей ты — Жрица, а значит, рабыня. Чем тебе грозит невыполнение клятвы? «Всего лишь» медленной, мучительной смертью. Что это для вас, творений, в сравнению со смертью обожаемого Хозяина? Как там вы клянётесь: «Я дарую тебе сердце своё и душу свою, я живу и дышу для тебя. Я отдам за тебя всё, мой Хозяин, а взамен прошу одного — протяни мне руку, когда я буду плясать во тьме, и пойми моё сердце хоть вполовину так, как я понимаю твоё. И я умру ради тебя, если нужно, но не проси жить, когда тебя нет». И ты считаешь, я поверю твоим клятвам?
Я прищурилась и медленно подошла к Литтирри, приблизив свои губы к её уху. Я шепнула хриплым голосом, глядя поверх её плеча:
— Неужто тебе так понравилось здесь, Правящая? Тебе так хорошо в царстве безумия, среди теней и бескрайнего шёпота, без шанса когда-либо вырваться? — я тихонько хихикнула и подула ей на волосы, после чего зашептала почти эротично, прижавшись губами к уху и стараясь не морщиться от мерзкой трупной вони, — А ты, оказывается, мазохистка… Тебе так нравится боль? Или, быть может, тебя привлекает местный контингент? Я ведь вижу, что нет… так чего же ты медлишь, сучка? Я даю тебе шанс выбраться. Призрачный? Может быть, но так ты можешь быть уверена — я сделаю всё возможное, чтоб исполнить обещание. Я не хочу причинять Ситу боль, а он просто спятит, если я умру… И это, похоже, тебе тоже на руку. Если я совру, ты сломаешь не одну жизнь, а две! Решайся, Литтирри. Даруй себе желанное бессмертие…
Я просто ощутила, как эта тварь оскалилась под своей маской:
— По рукам, Таннирра! Валяй, клянись!
— Я клянусь моей Кровью, Силой и Прародительницей в том, что сделаю всё возможное, чтоб даровать тебе вечную жизнь, если ты, Правящая Литтирри, снимешь проклятие с Ситтирра, Темнейшего.
Тьма заплясала вокруг, показывая, что мои слова услышаны. Я отступила от неё на два шага и тихо заметила:
— Теперь выбор только за тобой.
На меня уставились два чёрных провала глаз. Она молчала.
Тишина висела долго. Кровь на моём теле и волосах начала слипаться и засыхать, создавая плотную корочку, я озябла, и единственным моим желанием было — уйти отсюда.
Наконец она бросила:
— Именем Крови. Правящий Ситтирр, сын мой. Ты прощён, отныне и навеки!
Меня ослепила яркая синяя вспышка, а с плеч словно рухнул пудовый груз. С тихим вздохом я осела на пол, поскольку ноги давно уже не держали, и тихо спросила:
—
Она дёрнулась:
— Ты о чем?
— За что ты прокляла его, Литтирри? Единственный сын…
Она презрительно повела плечом:
— Он — не мой сын, Таннирра. Мой ребёнок умер, не родившись, а Темнейший просто занял его место! Я прокляла не сына, а ту тварь, что украла его тело!
Я нервно хихикнула:
— Ты что, больная?! Ты же Правящая, мать твою, ты обязана знать, что все мы перерождаемся! Сит — твой ребёнок!
Она покачала головой:
— Нет, солнышко. Нечего пытаться запудрить мне мозги! Он, как и ты — Проклятый, то есть сумасшедшая тварь, живущая больше миллиона лет. А знаешь ли ты, что у Проклятого не может быть единоутробных братьев и сестёр? После того, как я родила это чудовище, у меня не могло быть больше детей!
Несколько мгновений я молча смотрела на эту сумасшедшую, а потом в мозгу что-то заклинило, и я захохотала, как полоумная. Я смеялась и смеялась, пока не заболело горло, а из глаз не хлынули обжигающие слёзы. И тут я заревела, завыла, как сумасшедшая. Сжавшись в комочек на полу, средя вязких кровяных сгустков, я шептала:
— Неужели мы виноваты в этом? Мы не чудовища, мы — нормальные! У нас есть матери…
— Сколько у тебя их? — спросила Литтирри, пожав плечами, и растаяла.
Сит
Вдох-выдох… Это так странно — дышать!
Кто я? Где я? Перед глазами проносится тысяча разных жизней. Прикрываю глаза, стараясь справиться с головной болью — и чувствую чью-то горячую руку у себя на лбу.
— Братец? — позвал неуверенно чей-то голос, — Сит, ты меня слышишь?
Я нахмурился. Этот человек мне знаком…
— Мой Повелитель, вы меня слышите?
— Слышит-слышит, аж ушами шевелит! Жастонн, ты меня достал уже, видят боги. Видишь, ему не до титулов сейчас!
— Лорд Сел, не хотел вам это говорить, но вы — идиот!
— Спасибо, сказали. Запомню!
Я невольно улыбнулся. Конечно, я узнал их. Они неисправимы!
— Заткнитесь оба! — вклинился в активный диалог насмешливый голос братца, У нас там восстание, а они страдают идиотизмом! Жастонн, любовь моя змееобразная, ты где сейчас должен быть?
— Я почувствовал, что Повелитель приходит в сознание, и тут же явился. Мои Жрецы справляются…
— Да плевать я хотел на твоих Жрецов? Почему ты не там, где я приказал быть? Со слухом проблемы?
— Смотрите на вещи реально, лорд Ситтирр, Советник. Там справятся и Жрецы, но для окончательной победы необходим Правящий. Бывший Император распространяет слухи, что Ситтир мёртв, что страну наводнят чудовища, а разум людей поглотит Проклятие. В такой ситуации мой долг — быть рядом с моим Хозяином, подчиняясь только его воле.
Я резко сел:
— Стоп, мальчики, свары потом. Что за восстание?!
Они замерли, уставившись на меня. Лас разморозился первым:
— Братишка, наконец-то ты перестал изображать труп!