Смерть может танцевать 2
Шрифт:
Я прошёл по улице до самого пустыря, на котором уже начали собираться невольники. Выходить к ним я не стал, опять же — не хотел встречать знакомых и отвечать на кучу вопросов.
Девочку я так и не нашёл. Постояв немного в задумчивости, отправился в обратный путь, но с тем же результатом. Затем вернулся к тому самому месту, где проводил допросы, спустился вниз, осмотрел тёмное помещение, и так ничего и не обнаружив, снова вышел на улицу.
Может быть ещё рано? В те дни я встречал грязнулю почти
Махнув рукой, я собрался ещё раз пройти вдоль квартала, в надежде, что мне повезёт. Нет, результат оказался тем же, но я не сдавался, продолжая ходить по улице взад-вперёд. Рабы проходили мимо меня, опустив глаза к мостовой, пара нищих попытались просить милостыню и шарахнулись в сторону от моего раздражённого взгляда.
Вскоре с пустыря ушли все невольники и город окончательно погрузился в тишину. Я прятался в тени и наблюдал, как грабители и воры возвращаются по своим норам. А едва на небе начало сереть, на улицу выбралась та самая девочка.
Она вышла откуда-то из подвала, или цокольного этажа, наподобие того, в котором я производил допрос. Грязное, непонятного цвета платье, в руке, — кажется, тряпичная кукла. Девочка уселась на мостовую и что-то напевая стала играть с ней.
Какое-то ощущение нереальности закралось в мою голову. Вся картина сейчас больше напоминала истории о призраках из Голливудских картин.
Что она делает одна посреди этого места? Почему выбралась наружу именно в это время? Где живёт и где её родители?
Я отделился от темноты и уверенным шагом направился к ней. Девочка заметила меня и хотела убежать, видимо не узнала в господской одежде.
— Постой, это я, — окликнул я её и мой голос разлетелся подобно грому в ночной тишине.
Грязнуля прижала к себе куклу и смело посмотрела мне в глаза, при этом упрямо сжала губы.
— Ты принёс ещё одного человека? — угрюмо спросила она, даже как-то по-взрослому. — А где еда? У тебя очень вкусная еда, не такая тухлая, как у остальных.
— Как тебя зовут? — поинтересовался я присев перед ней на корточки.
— Эй, все называют меня, Эй, — произнесла она.
— А имя у тебя есть? — уточнил я.
— Не знаю, — пожала она плечами. — Ты дашь мне еду? Или я больше не буду прятать твоих мертвецов.
— Ты хочешь есть, да? — спросил я. — Пошли со мной, я накормлю тебя дома, — с этими словами я протянул ей руку, но девочка только сильнее прижала к себе куклу и отстранилась.
— Нет, не трогай меня, — ответила Эй, но без истерики, спокойно.
— А где твои родители? — продолжил я задавать вопросы. — У тебя есть мама или папа?
— Нет, я взрослая, мне не нужны мама с папой, — покачала она головой, — дай мне еду.
— Пойдём со мной, я дам тебе столько еды, что ты лопнешь, — улыбнулся я. — Не бойся меня, я не сделаю тебе
— Я тебя не боюсь, — с вызовом посмотрела она мне в глаза, — только не трогай меня.
— Хорошо, хорошо, — поднял я руки к груди, тем самым показывая, что не собираюсь к ней прикасаться.
Мы шли по совершенно пустым улицам, небо стало серым и город проступал на его фоне тёмными силуэтами домов. Всё вокруг казалось каким-то нереальным и странным. Если бы нас сейчас кто-нибудь увидел, то непременно шарахнулся бы в сторону — настолько жутко мы смотрелись с грязнулей посреди спящего Эллона.
Мы вместе вошли в дом, и я с удивлением наблюдал, как девочка сняла сандалии и аккуратно поставила их носами на выход. Дом спал, а точнее, — Мира спала, ведь больше здесь никого не было и быть не могло. Рабский рынок пока больше не открывался и новых, указанных в списке работников, приобрести было негде.
— Мира, — крикнул я в подвальные комнаты, приоткрыв дверь, — мне нужны твои руки.
Рабыня появилась буквально через минуту, сонно потирая глаза.
— Кто это, господин? — удивлённо уставилась она на грязнулю.
— Её зовут Эй, — представил я рабыне нашу гостью. — Она хочет есть, накорми её, пожалуйста.
— Может быть, госпожа хочет вначале смыть с себя грязь? — спросила её Мира.
— Я не госпожа, — заупрямилась девочка и спряталась мне за спину.
— Как же? — улыбнулась рабыня, — самая настоящая маленькая госпожа. А у тебя есть имя, или тебя так и называть, Эй?
— Я не знаю, — пожала плечами девочка, — все называют меня Эй, я привыкла.
— Эй, ты хочешь отмыть всю эту грязь? — посмотрел я на девочку. — Или вначале еда?
— Еда, — с серьёзным видом сделала она свой выбор.
— Мира, накорми её, — кивнул я в сторону кухни, — а после попробуем договориться и про ванную.
Рабыня слегка поклонилась и ушла готовить завтрак, притом для всех, раз уж мы разбудили дом в столь ранний час, проще сдвигать график, чем готовить несколько раз.
Девочка уплетала яичницу вприкуску с бутербродами, проглатывая куски почти не жуя и тут же запивала всё это чаем.
— Не спеши так, — попытался я угомонить ребёнка, — здесь никто не отнимет у тебя еду.
Эй кивнула, но продолжала набивать живот, в конце концов её вырвало. Слишком много она в себя затолкала и слишком тяжёлой оказалась пища для вечно голодного желудка.
— Простите, — виновато сказала она, вытирая рот, — я не хотела.
— А я предупреждал, — улыбнулся я. — Ничего, Мира всё сейчас уберёт.
Рабыня как раз вернулась с пустым ведром, чтобы снова поставить его на печь и нагреть воду для ванной. Пока она хлопотала вокруг, убирая с пола, я позвал Эй наверх, чтобы показать ей ванную комнату.