Смерть на кончике хвоста
Шрифт:
– И все-таки?
– Я никогда не вникала в финансовые дела мужа. Но, как вы сами понимаете, он был далеко не бедным человеком. Вы можете навести справки в его банке.
Ты еще скажи – в налоговой инспекции!..
– Он давал вам большие суммы, Эмма Александровна? – напрямик спросил Леля.
Конечно, давал. И ей самой, и ящерице, и молодому человеку, здесь двух мнений быть не может. Эмма Александровна Радзивилл числилась на туманной должности эксперта в одном из издательств научно-популярной литературы с фиксированным окладом в тысячу семьсот пятьдесят рублей. Этих денег не хватит даже на мотыль для игуаны.
– У
– А в случае его смерти? Наверняка он оставил завещание.
– Мне ничего не известно о завещании, – отрезала Эмма Александровна.
– Хорошо. Поговорим о другом. Вы сказали, что у вас были довольно сложные отношения. Что это значит?
– А вы как думаете? Отказал в услугах Вере Игнатьевне, нашей старой домработнице, и взял эту потаскуху Агнешку, свою, видите ли, двоюродную сестру… Герман всегда был бабником. Ни одной юбки не пропустил. Во всех конкурсах заседал, где девки задами трясут…
– В каких конкурсах?
– Сами знаете… Мисс Город, мисс Область, мисс Район, мисс Атомная Станция. А потом в койку их тянул. При живой жене.
И когда только успевал, с почтением подумал Леля.
При всей его занятости, при всех его биржевых играх, при всех его дочерних предприятиях. И при всех угрозах кризиса, девальвации, банкротства и чиновничьего произвола… И при двоюродной сестре из Трускавца. Завидная эрекция.
– Вы именно поэтому перебрались в загородный дом?
– Отчасти, – уклонилась от прямого ответа Эмма Александровна. – Мне было наплевать на его похождения. Но Адась… Адась не должен был всего этого видеть. Распутства отца… Вы понимаете, Леонид Петрович?.. Когда-нибудь это кончилось бы весьма печально.
– Печально?
– Ну да. Они стали бы делиться шлюхами, обмениваться ими… Перебрасывать друг другу, перекладывать из кровати в кровать. Отвратительно!..
Беседа с Эммой Александровной практически ничего не добавила к светлому образу Германа Радзивилла. Если не считать того, что покойный был весьма невоздержан по части женщин. Но – опосредованно – то же самое ему сообщил и метрдотель из ресторана «Дикие гуси». Вся колода дам не особенно интересовала Лелю. Блондинистая визави – вот кого стоило найти. Не исключено, что она не только была последней, кто обедал с Радзивиллом. Она могла быть последней, кто видел его в живых. Если верить показаниям метрдотеля и официантов, Радзивилл и его спутница вместе покинули ресторан в 21.45. У Радзивилла был с собой небольшой кожаный «дипломат». Дама вообще пришла налегке – небольшая сумочка, в которой и лезвия для безопасной бритвы не спрячешь. Она уже ждала Радзивилла в ресторане, это подтверждают официанты. Дама прибыла за десять минут до появления Радзивилла в «Диких гусях». Она заказала бокал вина и бутылку минеральной. И не выказывала никаких признаков беспокойства.
Чего не скажешь о самом Радзивилле. По утверждению телохранителя, он на четверть часа задержался в головном здании банка и всю дорогу до «Диких гусей» смотрел на часы. У телохранителя сложилось впечатление, что Радзивилл опаздывает на важную деловую встречу.
Когда они прибыли в ресторан, Радзивилл сразу же успокоился. Он отпустил телохранителя
– Вы приехали в ресторан на «Ниссане»? – спросил Леля у телохранителя.
– Нет. У Германа Юлиановича две машины – «Ниссан» и «Вольво» последней модели. «Вольво» пользуется жена. И служебный «Мерседес». Мы приехали в ресторан именно на нем.
– И хозяин отпустил вас?
Телохранитель поморщился: судя по всему, он не выносил слова «хозяин» и вообще не был похож на охранника в классическом его понимании. Скорее на выпускника престижного университета. Очочки в дорогой оправе и хорошо сшитый костюм, под которым не было и намека на мало-мальски развитые мышцы. Хотя… кто его знает, может, этот парень и есть самое совершенное секретное оружие, рыцарь без страха и упрека, черепашка-ниндзя…
– И хозяин отпустил вас? – снова повторил вопрос Леля.
– Да.
– Такое практикуется?
– Он практиковал.
– И как часто?
Оставить без присмотра одного из самых влиятельных банкиров в городе – жест, безусловно, очень оригинальный. Но понять его Леля был не в состоянии.
– Иногда.
– Когда?
Лицо телохранителя превратилось в маску: он явно не хотел выдавать тайны хозяина. Даже мертвого.
– На моей памяти – три раза.
– И все три раза были связаны с женщинами? – проявил завидную проницательность Леля.
– Без комментариев.
– Послушайте, молодой человек… Оставьте ваши реплики для ток-шоу об отмене смертной казни. Дело серьезное. Потому повторяю вопрос: все три раза были связаны с женщинами?
– Да, – нехотя признался телохранитель.
– И как он это объяснял?
– Кому? Мне или своим женщинам? – Ниндзя-че-репашка посчитала своим долгом показать Леле зубы.
– Вам. У женщин мы еще спросим.
– Никак. Он не считал нужным что-либо объяснять мне. Обычно он отпускал меня и шофера. Шофер должен был подогнать его «Ниссан» к стоянке возле ресторана и передать Герману Юлиановичу ключи от машины.
– Но он наверняка дал какие-то указания?
– Я должен был встретить его по прилете из Парижа.
– Когда он должен был прилететь?
– Об этом мне должны были сообщить дополнительно.
– Кто?
– Его секретарь.
– Стало быть, он улетал во Францию без охраны?
– Я не знаю, – честно признался телохранитель.
– Что значит – «не знаете»?
– Видите ли… Я был не единственным его телохранителем.
Леля вздохнул: нет, от этого хлыща ему ничего не добиться.
– Кто еще?
– Об этом вам лучше спросить не у меня, а у службы безопасности банка.
– Думаю, молодой человек, что у вас будут большие проблемы с трудоустройством. – Очкарик так не нравился ему, что Леля решил оттянуться напоследок. – Никто не возьмет на работу телохранителя, у которого убили босса. Дурная примета.
Леля без сожаления расстался с наглецом-охранником и его никчемными обтекаемыми показаниями.
Куда интереснее были показания обслуги в «Диких гусях». Один из официантов вспомнил, что дама выходила из-за стола два раза. Гардеробщик тоже подтвердил: действительно, два. Первый раз она проследовала в туалетную комнату, а второй раз позвонила из телефонной кабинки в холле ресторана. В кабинке она пробыла не более минуты, гардеробщик хорошо запомнил это.