Смерть на стадионе

Имерманис Анатоль Адольфович

С одной стороны, полковник Исидоро Варис был кадровым военным и до назначения начальником столичной полиции командовал специальным батальоном президентской охраны. Варису не раз делался упрек, что он недостаточно ревностно борется с левыми силами.

И всё же вряд ли Кароль Альварес захочет оставить на таком посту кадрового военного. Скорее всего начальником полиции станет кто-нибудь из его партийных соратников. Например, Андриано Гусман, по слухам, в годы эмиграции учившийся за границей не то в военной академии, не то на специальных курсах.

«А

может быть, это и к лучшему, — продолжил свою мысль министр, почувствовав некоторое облегчение. — Рассказывают, Исидоро Варис чуть ли не ночует в префектуре. Его усердие и напористость известны всем». Кто-то уже шепнул министру, что тот подкапывается под него. Всё же приятнее увидеть в этом кресле постороннего вроде Гусмана, чем своего бывшего подчиненного.

Начальник полиции молчал, так что министру пришлось повторить свой вопрос:

— Что же нам делать, коллега?

— Не понимаю, к чему вы клоните.

— Не притворяйтесь, дон Исидоро! Мне думается, что вы отлично знаете, зачем посол приходил ко мне.

— Пожалуй, — усмехнулся начальник полиции. — У меня в посольстве есть свой человек…

— Что же вы советуете?

— Разумнее всего было бы отменить матч.

— Вы сами знаете, что это невозможно. После всего, что произошло… Вспомните, когда эквадорское правительство объявило, что в связи с конфликтом их команде запрещено принять участие во встрече, у нас это сочли куда более оскорбительным, чем претензии на пограничный район. Вспомните, с каким трудом удалось возобновить добрососедские отношения! Если сейчас отмену матча потребуем мы, то, в свою очередь, эквадорцы…

— Но у нас совсем иная мотивировка, — неуверенно возразил начальник полиции.

— Какая?

— Забота о безопасности их игроков.

— Тем хуже. Мы в таком случае как бы признаемся, что не в силах защитить их от разъяренной толпы. Эквадорскому правительству весьма на руку приписать эту враждебность антиэквадорским настроениям. Скажут, что мы их нарочно раздуваем, дабы иметь повод для нового конфликта.

— Вы правы… Что же ещё?.. — развел руками начальник полиции. — В последнюю минуту назначить другого судью?

— Вместо Фернандо Хереры?.. Между прочим, лично вы верите, что он подкуплен?

— Черт его знает! Все в один голос говорят, что — да. В том числе и моя жена. Впрочем, я многократно убеждался, что она верит всякой чепухе. Например, будто я иногда ночую в префектуре вовсе не из-за служебного рвения, а потому, что в моем кабинете стоит двуспальный диван, — подмигнул начальник полиции. — В общем, надеюсь, как и все мы, что в отношении Фернандо Хереры моя супруга ошибается.

— Дай бог! — вздохнул министр. Как и семьдесят процентов жителей столицы, он тоже был страстным болельщиком национальной команды. — Честно говоря, не хотелось бы мне, чтобы наши проиграли. После недавнего конфликта это было бы равнозначно пощечине. Уж лучше отдать им этот спорный пограничный район, чем победу в этом матче, — рассмеялся

он. Затем добавил: — В устах ответственного правительственного лица такое заявление звучит крайне легкомысленно. Так что считайте, что я ничего не сказал.

— Отчего же? — сочувственно улыбнулся начальник полиции. — Мне тоже не хочется видеть, как забивают голы в наши ворота.

— Значит, по этому пункту у нас нет разногласий. Что касается вашего предложения, то оно, к сожалению, невыполнимо. Замена одного арбитра другим чрезвычайно сложная процедура. Для этого у нас не хватит времени. Будь даже в нашем распоряжении лишний месяц, это вызвало бы невероятный скандал, к тему же ничего бы не изменилось.

— Что вы имеете в виду? — заерзал в кресле начальник полиции.

— Слухи о подкупе просто-напросто переадресуют новому судье. Это в том случае, если на место Хереры назначат француза, за которого ратовали эквадорцы. А если матч будет вести тот англичанин, за которого так упорно боролись наши, то эквадорцы, в свою очередь, полезут на стенку.

— Вот вам и ответ на ваш риторический вопрос «Что же делать?». Поскольку ничего другого не придумать, придется просто усилить охрану.

Министр кивнул, затем спросил:

— Сколько полицейских вы выделили в тот раз, когда «Ла Монтанья» сражалась с «Санта Роса»?

— Сто двадцать, — без запинки ответил начальник полиции, обладавший исключительной памятью на цифры.

— На этот раз снарядите человек триста… Пожалуй, мало… Давайте для верности пятьсот… Уличные демонстрации в такой день не предвидятся — не будет участников. Все будут сидеть на трибунах или у телевизора. Что касается карманников, то они тоже подадутся на стадион… Можете себе представить: в прошлый раз, когда ламонтанцы так удачно обеспечили себе выход в финал, у меня сперли портсигар.

— Золотой? — осведомился начальник полиции.

— Куда уж мне, простому государственному служащему! Серебряный, но зато именной — подарок сослуживцев по адвокатской конторе. Но не в этом дело…

— А в чем же? — улыбнулся начальник полиции.

— Не притворяйтесь, дон Исидоро. Естественно, в том, что обокрали не кого-нибудь, а самого министра внутренних дел. Так и хочется процитировать фразу, вычитанную совсем недавно в одном юмористическом рассказе: «Куда смотрит наша полиция?»

— А вы куда смотрели, господин министр? — с улыбкой парировал начальник полиции. — Следи вы за вашим карманом, вместо того чтобы следить за мячом, портсигар по-прежнему был бы при вас. Полиция не виновата, что наши болельщики так увлекаются игрой. Помните тот случай? Директор аграрного банка так расчувствовался после забитого его любимой командой решающего гола, что схватил в свои объятия и расцеловал сидевшую рядом с ним совершенно незнакомую даму. Как потом выяснилось, это была жена командира столичного военного округа. И сам генерал, и жена директора банка, к несчастью, следили за матчем по телевизору.