Смерть на винограднике
Шрифт:
Об этом же моменте вспоминал и Жюль, шагая по ярко освещенному коридору к палате мадемуазель Монмори. Он слышал шутки про глажку и понимал, что речь идет о его джинсах, но больше никто из полицейских не обращал на них внимания, а комиссар Полик даже с улыбкой переглянулся с Жюлем и сочувственно покачал головой.
Жюль видел, что в конце коридора стоит офицер Фламан, беседуя с молодым рыжеволосым полицейским, которого Шельфер знал только в лицо. Этот новичок явно нервничал, но старался изо всех сил. В отличие от Роже, который не спешил закончить перекур. Жюль подошел к коллегам, обменялся с ними рукопожатием,
– А где Роже? – спросил Фламан.
– Через минуту подойдет, – ответил Жюль. – Он… что-то забыл в машине.
Какой-то врач в белом халате вышел из палаты мадемуазель Монмори и остановился, увидев полицейских.
– Здравствуйте! – Он пожал им руки. – Я доктор Шарнэ. Приятно видеть, что палату мадемуазель Монмори бдительно охраняют.
Жюль Шельфер прочитал имя врача на бейдже и внимательно изучил его лицо. Ему хотелось запомнить имена и лица всех сотрудников больницы, посетивших палату мадемуазель Монмори.
– Я врач-специалист, – пояснил его собеседник, заметив, что молодой полицейский изучает бейдж с его именем. – Хорошего вечера, – пожелал он, взглянув на часы. – Надеюсь, скучать вам здесь не придется. А если все-таки станет скучно, можно пофлиртовать с медсестрами, – со смехом добавил он.
– До свидания, доктор, – отозвался Фламан.
Врач помахал рукой на прощание и что-то сказал медсестрам. Жюль увидел, как одна из них поморщилась, когда он отошел от двери палаты. Роже появился внезапно, от него несло куревом. Вздохнув, Фламан повторил все то, что уже выслушал Жюль.
– Вы сменяетесь с дежурства в пять вечера, – добавил Фламан, обращаясь к ним. – Думаю, и без слов ясно, что перекусить и по другим делам вам разрешается ходить только по одному. Я хочу, чтобы один из вас постоянно находился здесь.
Рыжий новичок смущенно переминался с ноги на ногу, и Фламан сообразил, что ему, наверное, не терпится в уборную.
– Можете идти, – разрешил он. – Выспитесь как следует. Завтра увидимся.
Увидев, как новичок припустил по коридору, Роже рассмеялся.
– А комиссар Полик сегодня заедет? – спросил он.
– Скорее всего, – кивнул Фламан. – Сейчас он в банке, опрашивает сотрудников. А потом может и приехать вместе с судьей Верлаком.
– О-о… – застонал Роже. – Вот черт!
– А в чем дело?
– Хорошо еще, что он не притащился праздновать твою помолвку, – да, Ален? – хлопнув Фламана по руке, продолжал Роже.
Жюль уставился на него, не веря своим глазам. С судьей он не был знаком, но не понимал, как Роже может говорить о начальстве в таком тоне.
– Ну, хватит, – прервал его Фламан. – Думай, что говоришь, Роже.
Попрощавшись с заступившими на пост офицерами, Ален Фламан направился прочь по коридору, думая о своей невесте, с которой должен был увидеться сегодня вечером, и о судье Верлаке. Интересно, чем он вызывает такое острое раздражение окружающих? Неужели он и вправду такой сноб? Да, на вечеринке по случаю помолвки Алена судьи не было, а если бы его пригласили? Фламану стало неловко: он не любил обходить
Площадь Габриэля Пейера, на которой располагались мэрия и церковь Эгюийя, всегда нравилась Верлаку. С края площади открывался великолепный вид в южном направлении: среди виноградников попадались кипарисы, как в Тоскане, и Верлаку площадь всегда напоминала Кортону, особенно этот вид. Обернувшись, он окинул взглядом внушительное четырехэтажное здание мэрии, возведенное из золотистого камня в эпоху Ренессанса для семьи местных богачей. Здание казалось слишком просторным, чтобы вмещать мэрию городка с населением всего лишь восемь тысяч человек. Церковь рядом с ним казалась совсем маленькой.
«Народный банк» находился за углом. Верлак проехал мимо него и припарковал машину на площади, чтобы еще раз полюбоваться видом. До банка он дошел пешком, отворачивая лицо от резкого мистраля. Подняв голову, он увидел перед собой Бруно Полика, запиравшего свой «Ренджровер».
– Привет, Бруно, – поздоровался Верлак.
– Доброе утро, – ответил Полик. – Проклятый ветер!
– Так и не привыкли к нему?
– Какое там! – перекрикивая ветер, отозвался Полик. – А ведь я здесь родился! Вчера вечером я говорил с Оливье Боннаром, передал ему информацию от вашего… эксперта по винам. Оливье снял ключи от погреба с крюка и теперь не расстается с ними. Вместе с сыном он занялся ревизией своих вин.
– Ревизия – дело хорошее, но вор, наверное, сделал копию ключа.
– Я тоже так думаю. Так я Оливье и сказал.
– Кто-нибудь изготавливает на заказ копии ключей в Пюирикаре или Ронь? – спросил Верлак, пока они переходили через улицу.
– К сожалению, нет, – сказал Полик. – К сожалению – потому что в таком маленьком городке, как Ронь, мастер наверняка запомнил бы лицо заказчика.
– Ну, в любом случае в Эксе их должно быть не меньше дюжины, но, поскольку у нас висит дело о покушении на убийство, мы не можем позволить себе отправлять своих сотрудников побеседовать с каждым из этих мастеров.
Полик кивнул:
– Понятно.
Они подошли к двери банка, металлические ставни на окнах которого были закрыты. Тон объявления на двери был непреклонным: «С сожалением извещаем наших клиентов, что по причине покушения на убийство одного из наших сотрудников банк будет закрыт сегодня утром до двух часов пополудни».
– Ого! – Полик переглянулся с Верлаком. – Вот так прямота.
– Да уж. Пойдем к задней двери, нас ждут там.
Они обошли банк с торца и помахали женщине через окно кабинета на первом этаже. Она удалилась в глубь здания. Вскоре дверь открылась, комиссара и судью впустили.