Смерть на заброшенной ферме
Шрифт:
Инсп. Г. А мать?
Смит. Она была в прачечной, по соседству. Услышала выстрел, вбежала в кухню. Я повернулся к ней и прицелился. Она попятилась назад, в прачечную. Я пошел за ней и ее тоже застрелил.
Инсп. Г. Зачем? Зачем вы убили мать?
Смит. Иначе никак нельзя. Она бы мне жить не дала.
Инсп. Г. Натан, что вы сделали потом?
Смит. Пошел в кухню и стал ждать, когда с ярмарки вернется Илай.
Инсп.
Смит. Нет. Зачем мне его убивать? Пора было вести коров на дойку. А тот день я выбрал специально, я знал, что Илай вернется поздно. С Илаем я не ссорился.
Самсон. Инспектор, вам, должно быть, ясно, что мой подзащитный не находится в здравом уме. Я попытался объяснить ему разницу между умышленным и непредумышленным убийством, но не уверен, что он меня понимает.
Смит. Не такой я дурак. Я все понимаю. Раз вы говорите, что я так поступил, значит, именно так я и поступил.
Инсп. Г. Что произошло, когда Илай вернулся домой?
Смит. Он вошел в кухню. Спросил, что я натворил. Я объяснил, что убил отца и мать. Отца-то он и сам увидел — на полу. Потом он зашел в прачечную — наверное, посмотреть на маму. И проверить, действительно ли я убил ее, как сказал. Вышел из прачечной и молча прошел мимо меня. Вышел во двор… Наверное, ему плохо стало. Но тут уж ничего не поделаешь.
Инсп. Г. Что было дальше, Натан?
Смит. Я поднялся наверх — помыться. Руки и лицо у меня были в крови. Отцовской крови. Она как хлынет… Когда стреляешь из дробовика, такое случается.
Инсп. Г. С какой целью вы смывали кровь? Почему вы хотели смыть ее?
Смит. Не хотелось выглядеть неряхой, когда вы за мной приедете… полиция то есть.
Инсп. Г. А потом вы сидели в доме и ждали, пока не приехала полиция?
Смит. Да. Сначала думал помочь Илаю загнать коров на дойку. А потом услышал снаружи женский голос. Женщина — кажется, Дорин Уорбл — разговаривала с Илаем во дворе. Дорин — материна подруга. Она каждую неделю приезжает к нам за яйцами. Во двор я не вышел, потому что не хотел ее видеть. Она старая дура и сплетница.
Дверь кабинета открылась с тихим скрипом. Вздрогнув от неожиданности, Джесс вскинула голову. Старое дело настолько поглотило ее, что сейчас она, пожалуй, не удивилась бы, увидев перед собой одного из участников той давнишней трагедии.
Она увидела Иена Картера. Одной ногой он перешагнул порог и неуверенно держался за ручку двери.
— Задержались, Джесс?
Джесс немного удивилась. Картер в первый раз назвал ее по имени!
— Д-да… вроде того. Читаю архивные материалы… Дело о двойном убийстве на ферме «Сверчок».
— Вот как… — Картер по-прежнему не входил к ней в кабинет. — И все же не нужно перетруждаться. Читать архивные дела можно и днем.
— Я как раз собиралась уходить, — ответила Джесс.
Картер по-прежнему неловко переминался с ноги на ногу. Внезапно Джесс догадалась, что сейчас у него на уме. Будь она мужчиной, он пригласил бы ее по дороге домой выпить по кружке пива… Но она женщина. К тому же Картер еще не слишком хорошо ее знает. Вот и не решается ее пригласить. А может, он решил, что дома
— Хорошо… — кивнул он. — Тогда спокойной ночи!
— Спокойной ночи, сэр. До завтра!
Она снова осталась одна. Отложила папку с делом о двойном убийстве и сняла с вешалки куртку. Ей тоже пора домой. Работа постепенно засасывает ее, поглощает всю ее жизнь… Может быть, Картер ненавязчиво пытается объяснить ей это? Сам-то он явно настроен на то, чтобы не дать работе поглотить себя.
Она услышала жужжание — как будто пчела застряла между рамами. Мобильник! Она и забыла, что поставила его в режим виброзвонка… Джесс торопливо выудила телефон из кармана:
— Алло!
Звонил Том Палмер. Видимо, у него в голове возникли те же мысли, что и у Картера, только Том не постеснялся пригласить ее выпить.
— Может быть, и поужинаем заодно? Я с утра не ел.
Не в первый раз они с Томом по-дружески коротали вечер. У Тома была одна проблема, которую Джесс прекрасно понимала. Его профессия, мягко говоря, не совсем обычная, она часто отпугивает собеседников. Том не может рассказывать, чем он занимается целый день. Мрачные подробности его повседневной работы едва ли уместны в застольной беседе. С другой стороны, к человеку, который проявляет интерес к его работе, стоит относиться с осторожностью. Поэтому близких знакомых у Тома немного. Например, пожимает он руку приятелю, а тот невольно гадает, что Том сегодня делал этими руками. Если он нарезает в гостях жаркое, остальные гости смотрят на него как завороженные.
— Как-то я познакомился с одной дамой, — рассказывал ей Том. — Она сидела рядом со мной на званом ужине и спросила, чем я занимаюсь. Ну я ей и сказал. Тогда она спросила, почему я выбрал такую профессию. Я ответил: потому что мне это нравится. Моя работа мне интересна. Больше она за весь вечер ни слова не проронила. Даже ни разу не взглянула на меня. После десерта отсела подальше… Наверное, вообразила, будто я какой-нибудь доктор Франкенштейн!
Вот почему время от времени Тому хотелось провести часок-другой в обществе человека, который знает, чем он занимается, но относится к его профессии без всякого предубеждения. Джесс тоже страдала от отношения окружающих. Стоило сказать новому знакомому, что она служит в криминальной полиции, как разговор невольно сворачивался. Иногда, сидя с Томом в баре, Джесс думала: они словно два земляка, которые встретились на чужбине.
Все лучше, чем в одиночестве сидеть перед телевизором с миской спагетти или коробкой готовой еды из ресторанчика за углом…
— Идет, — ответила она. — Куда поедем? Если ты не против, я бы хотела сходить в паб под названием «Олень». Он рядом с фермой «Сверчок».
— Что, нужно по работе? — подозрительно осведомился Том.
— Нет, из чистого любопытства.
Паб «Олень», как и «Твердая поступь», помещался в старинном каменном строении. Правда, в отличие от «Твердой поступи», «Олень» не превратился в шикарное заведение. Как и в Средние века, паб гостеприимно распахивал двери перед всеми голодными и страждущими. Долгие годы и даже столетия владельцы кормили путников, фермеров и их работников, усталых пассажиров почтовых карет и всех, кто проголодался. Сюда больше не приходили пешком и не приезжали верхом — подобно Тому и Джесс, все приезжали на машинах. Так же как и «Твердая поступь», «Олень» пользовался популярностью. Кроме пива и закусок, здесь подавали горячее, правда, кухня в «Олене» оказалась не такой пафосной, как в более дорогой «Поступи», в меню преобладала жареная картошка.