Смерть никогда не стареет
Шрифт:
– Если что – обращайся.
– А что «если что»? – спросил тогда я.
– Ну мало ли, – ответил он.
Я этого предложения не забыл и обратился, когда вел новое журналистское расследование, вылившееся в мою авторскую программу «Страсть к убийству». Мы снова помогли друг другу, и снова, прощаясь после завершения дела, подполковник Попенченко, уже в ранге исполняющего обязанности руководителя отдела обеспечения собственной безопасности Главного следственного управления Следственного комитета РФ по городу
– Если что – обращайся!
Вот я и обратился к нему за помощью. И он мне помог. И как человек, и как мент, то бишь полицейский, после чего препятствия по выяснению того, кто вел следствие по делу убийства Анны Чекулаевой и как найти этого следователя, отпали как-то сами собой.
Бывшего следователя Седых я отыскал уже ближе к вечеру. Он приехал домой из своего сада, и от него за версту пахло спиртным. Ему повезло, что его не остановили дэпээсники и не заставили дышать в трубочку. Впрочем, возможно, его и останавливали, но спасло удостоверение сотрудника полиции. Ведь эту корочку по увольнении мало кто сдает. Обычно ее «теряют»…
Я перехватил Григория Седых у его старенького коричневого «Daewoo Espero», когда он, припарковавшись у подъезда, вышел из автомобиля и нервно достал бумажник, чтобы подсчитать оставшуюся наличность. Похоже, на бутылку ему не хватало, и он стал шарить по карманам в надежде отыскать недостающую купюру. Но таковой не оказалось. Седых печально повесил голову и уже ступил на крыльцо, когда я его окликнул:
– Григорий Александрович!
Бывший следователь вскинул голову и вопросительно посмотрел на меня.
– Что, не узнаете? – улыбнулся я.
– Н-нет, – ответил Седых, всматриваясь в мое лицо.
– Мы как-то с вами были в одной компании, – сообщил я, соврав. – Вы еще жаловались, что вас достала реклама Дмитрия Киселева…
Бывший следователь сморгнул.
– Ну Киселев еще все время повторял: «Как по мне, так свобода слова, это когда называешь вещи своими именами… Хватит мямлить, пора говорить как есть»… – процитировал я. – И размахивал руками с огромными ладонями. Помните?
– А-а-а, – протянул Седых.
Конечно, он вспомнил не меня, а эти слова, навязшие в зубах у Димы Киселева и крайне раздражающие девяносто девять процентов населения, смотрящего телевизор. А может, отставной следак в какой-нибудь компании собутыльников и правда говорил, что эта реклама его достала. Поскольку достала она всех. В том числе и меня…
– Вот и славно, – осклабился я. – Вот, проходил мимо и решил: дай, думаю, зайду к Григорию Александровичу. Справлюсь, как здоровье, то да се. Тем более что у меня с собой кое-что имеется…
Я отвернул полу пиджака, обнажив горлышко белоголовой, загодя припасенной мною после того, как я узнал, что Седых страстно обожает кушать водку. Бывший следак довольно улыбнулся и кивнул,
– Ну что встал, пошли, – сказал он мне, чуть замешкавшемуся, и пропустил меня вперед…
В подъезде стоял стойкий запах старух, кошачьей мочи и еще какой-то острой кислятины. Соединившись, эти запахи создавали такую атмосферу, что начинали слезиться глаза.
Григорий Александрович жил на втором этаже. Не снимая обуви, мы прошли на кухню. Седых открыл холодильник, достал кусок колбасы, разрезал его на толстые кругляши и выжидающе уставился на меня.
– Ах да, – спохватился я и выставил бутылку на стол.
Седых одним движением быстро свинтил горлышко, взял с разделочного стола две чашки и налил по половине мне и себе.
– Ну, – поднял он свою чашку, – за что пьем?
– За встречу, – немного подумав, сказал я.
– Хороший тост, – произнес Григорий Александрович и, не дожидаясь меня, выпил. Потом отломил от кругляка колбасы уголок и отправил его в рот. Выпивохи закусывать не шибко любят…
Я сделал глоток и поставил чашку на стол. Седых покосился на меня, но ничего не сказал.
– На работу-то как, не тянет? – сказал я, чтобы хоть с чего-то начать разговор.
– Нет, – ответил бывший следователь. – Не тянет.
– А что так? – поинтересовался я.
– Да надоело все до чертиков, – промолвил Седых. – Рутина, кровь, грязь… Устал я!
После ста граммов водки Григорий Александрович малость посвежел, налился румянцем и даже как-то помолодел. Поначалу мне казалось, что ему крепко за шестьдесят. Теперь же бывшему следаку можно было бы дать не более пятидесяти пяти. Он походил на постаревшего, но еще бодренького майора Глухаря.
– А вы не слышали, тут в пятницу утром человека на остановке взорвали, – осторожно произнес я.
– Взорвали? – Седых приподнял кустистые брови.
– Да, – сказал я. – Радиоуправляемый заряд… Он был в «дипломате», который поставили прямо у его ног…
– А ты откуда все это знаешь? – посмотрел на меня Григорий Александрович немного подозрительно.
– Да я мимо этой остановки на работу шел, – сказал я. – Отошел уже шагов на десять, а позади как рванет! Меня в спину взрывной волной ударило, я едва на ногах удержался.
– И что, допрашивали тебя? – произнес Григорий Александрович Седых, посматривая на бутылку.
– Да, допрашивали. Я же свидетель получаюсь, – ответил я.
– И сколько человек на этой остановке погибло? – спросил бывший следователь.
– Один, – ответил я и бросил быстрый взгляд на Григория Александровича, добавив: – Нехватов фамилия…
Седых вскинул на меня прояснившийся взгляд:
– Как, говоришь, фамилия?
– Нехватов, – повторил я. И добавил удивленно: – А вы что, знали его?