Смерть ниоткуда
Шрифт:
– Кто ни будь еще был в комнате?
– В том то и дело, в номере никого не было. Окна закрыты и никаких признаков постороннего лица.
Коридорный зарыдал. Сквозь всхлипывания, он причитал: – Он умер у меня на руках, он умер у меня на руках…
– Какое отношение имеет его смерть к повальной честности обслуживающего персонала?
– Самое прямое.
– Объясните, – как можно ласковее сказал я, потому как видел, что воспоминания причиняют ему боль.
Немного успокоившись, долговязый малый, все еще всхлипывая, начал говорить:
– Об этом я не сообщал полиции. Да и сейчас
– Хорошо.
– Так вот слушайте. Этой же ночью, естественно, не мог уснуть. Мне было страшно, я боялся темноты, и поэтому всю ночь горел свет. В доме я был один – жена накануне уехала к родственникам – и лежа на кровати бессмысленно таращился в потолок, вспоминая злополучный вечер. И вдруг, открывается дверь и ко мне в комнату входит… входит Натан Доде! Грудь у него разорвана и во все стороны торчат внутренности, но он не замечает всех этих неудобств.
Я оцепенел от страха. Я не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Я попытался закричать, но даже голос и тот пропал. А мертвец, обращаясь ко мне, говорит: – «Я наказан за свою страсть к нечестивым деньгам. И пусть моя смерть будет предостережением тебе…»
От пережитого волнения я потерял сознание. Когда очнулся, было утро. И с того самого дня я стал замечать, что все, от хозяина отеля до последней уборщицы вдруг стали слишком уж честными. И эта честность доходила до болезненности – я был свидетелем, когда на полу в холле нашли мелкую монетку – и хозяин собственноручно, в присутствии работников состряпал бумагу по этому случаю и отнес ее в полицейский участок. Я думаю, мертвец явился не только ко мне… Через два дня наполовину сменился персонал – люди боялись и удирали куда глаза глядят… Хорошо еще то, что хватает безработных, иначе отель бы пришлось прикрыть.
– Это все?
– Об этом все наслышаны, но никто не говорит вслух.
Я задумался. Дело начало приобретать интересный оборот. Хотя, если подумать, чем хуже оживший мертвец от внезапного покаяния и самоубийства ублюдка?
– Я могу идти? – спросил коридорный.
– Да, да, конечно.
Уже в дверях, долговязый малый обернулся и сказал на прощание:
– У нас тут живет священник. Его правда считают малость чокнутым, но у него есть кой какие соображения по поводу всех этих историй. Зовут его Альберт Виканси. Номер десятый, первый этаж.
Коридорный ушел.
Усевшись на диван, стоящий под окном, я стал размышлять. «Какая связь между любителем чаевых и мэром? Что их всех объединяет? Почему одни приняли смерть быструю и безболезненную, а другие еще долго мучались? Да, да, пожалуй, что так: надо будет узнать, чем занимались убитые в течении суток до смерти. Н-да, задачка не из легких. Ну, да, ладно, где наша не пропадала…"
Я закурил. Дождь барабанил по окну и поэтому я не сразу уловил посторонний звук. Он был слабый, похожий на царапанье ногтем по стеклу. Когда до меня наконец-то дошло, что окно располагается на втором этаже и ничто не может так скрестись с улицы, меня прошиб
Уличный фонарь, находящийся как раз напротив моего окна, четко выделял контур незваного гостя. Присмотревшись, я увидел мохнатое существо с огромной пастью и маленькими, красными, горящими глазами. Прижавшись мордой к стеклу, оно скреблось по нему лапами с невероятно длинными, отсвечивающими как сталь, когтями.
Я начал стрелять. Я беспорядочно палил в окно, стекла со звоном разлетались вдребезги, но, то, что торчало в оконном проеме не обращало на это никакого внимания. Я оцепенел от ужаса. Собрав всю волю в кулак, я снова и снова нажимал на спусковой крючок. Громче выстрела прозвучал сухой щелчок курка – кончились патроны.
Страх, противный, липкий страх заполз мне в душу. Пока я стрелял, оглушительные звуки выстрелов придавали мне уверенности. Я чувствовал, как ноги становятся предательски ватными и перестают слушаться.
Призрак надвигался на меня.
Левой, свободной рукой я толкнул дверь, но тщетно. Существо было уже в полутра метрах, когда я сообразил, что дверь открывается на себя. Распахнув ее, я буквально вывалился в коридор, и ползком, ползком, цепляясь за стены, цепляясь за предательски уходящий из-под рук ковер, полз к лестнице. Назад смотреть я боялся, но слышал позади шорох, и шорох этот с каждой секундой был все ближе и ближе.
Шок выбивает шок. Онемев при виде чудовища, я вновь обрёл в полной мере власть над своим телом, когда затылком почувствовал горячее, омерзительное дыхание. Вскочив на ноги, я что было сил бросился к лестнице. Скатившись кубарем по ступенькам, я со всего размаха врезался головой в пожарный кран. Последнее, что я помнил, исчезло чудовище. Я не видел, куда оно пропало, я лишь понял, что опасность миновала. И потерял сознание.
Когда очнулся, голова у меня была уже перевязана, а врач собирал свой чемоданчик. Здесь был коридорный и встревоженный администратор. Чуть дальше маячило двое полицейских. Один из них держал в руке мой пистолет и с интересом поглядывал на меня. Здесь был еще один человек – он стоял ко мне спиной и переговаривался по мобиле. Когда он обернулся, меня передернуло – это был Крис Гайвер.
Я поднялся. Голова разламывалась от боли, перед глазами плыло.
– Вам требуется постельный режим, – сказал доктор, – ушиб сильный, вам просто повезло, что так легко отделались.
– Да, да, – машинально ответил я, хватаясь за перила, чтобы не упасть.
Поддерживаемый Крисом, я медленно поднялся на этаж. В коридоре не было никаких следов пребывания существа, только ковровая дорожка пузырилась и была в беспорядке раскидана, но это я сделал сам, когда убегал. Зато в номере беспорядка было куда больше. Осколками стекол густо усыпан пол, намокшая портьера, подхватываемая порывами ветра, громко хлопала по подоконнику. Журнальный столик опрокинут, а на полу валяются стреляные гильзы. Не смотря на разбитое окно чувствуется кислый запах пороха.
Конец ознакомительного фрагмента.