Смерть носит пурпур
Шрифт:
– Что, друг мой, все бегаете, все суетитесь, не даете покоя ни себе, ни людям. Все ищете, кто бы мог укокошить несчастного Федорова? – Он подмигнул.
– Пожалейте участок, Аполлон Григорьевич, им и так досталось от вас, – ответил Ванзаров. – Не хватало еще, чтобы доктор спился.
– А будете дерзить, пойду к приставу и скажу, что обознался, и вы – это не вы, а неизвестный мне жулик. Вас засунут в «сибирку» и в кандалах отправят в столицу. Так что берегитесь…
Ванзаров обещал быть чрезвычайно осторожным. Но про конверт напомнил.
– Думаете, я
– А что оказалось? – спросил Ванзаров.
– Нет, я вас спросил первым…
У доктора на письменном столе нашелся чистый лист, ручка и чернильница. Ванзаров быстро написал что-то и сложил пополам.
– Вот здесь мой ответ, – сказал он, показывая лист. – Для чистоты эксперимента. Сообщаете мне результат, и сверим его с моим. Если совпадет, вы не будет прикасаться к вашим сигаркам неделю. Если нет, немедленно уезжаем в столицу.
Это был вызов. А перед вызовом Лебедев не отступал никогда. Стукнув по колену, он заявил, что готов идти до конца.
– Значит, так… – Обрывок конверта был демонстративно зажат в пальцах. – Эта блестка, которая доставила вам столько хлопот, всего лишь мельчайшая частичка металла, который греки называли огненным, а нам он известен как пирит. По внешнему виду, особенно блеску, чрезвычайно похож на золото. Чем пользовались мошенники. Пирит еще называют золотом дураков или цыганским золотом. Вот так… Показывайте вашу записку, и отправляемся на вокзал.
Ванзаров развернул листок. Лебедев глянул и с досады плюнул, забыв, что находится в медицинской. Пари было с треском проиграно. Два слова: «золото дураков» не оставили ему надежды. Аполлона Григорьевича разозлило не столько, что неделя предстоит без сигарок, сколько необъяснимая догадливость Ванзарова.
– Знали с самого начала и молчали? – раздраженно спросил он.
– У меня не сходились логические звенья.
– А сейчас сошлись?
– Скорее нет.
– И сколько же нам здесь торчать? – Как видно, медицинская потеряла для Лебедева всю свою привлекательность.
– Я бы поставил вопрос по-другому: чем мы здесь занимаемся?
Лебедев полностью поддержал и повторил вопрос от себя.
– Попробуем свести все, что у нас есть, – сказал Ванзаров.
Ему была выражена полная и безоговорочная поддержка.
– Что мы знаем? Господин Федоров приглашает вас, чтобы продемонстрировать какой-то великий эксперимент с фантастическими последствиями. На посиделки, которые он устраивает, неожиданно приезжает много гостей. Среди них – чиновник Государственного банка и по счастливой случайности ученик Федорова. Наш великий ученый явно приготовил какой-то опыт, который должен поразить воображение. Но отчего-то в последний момент отказывается его проводить. Возникает вопрос: почему?
– Выпил изрядно.
– Это не причина, а следствие его нервного состояния. Сколько раз он слал вам приглашения на посиделки?
– Каждый год… – ответил Лебедев.
– Следовательно,
– А при чем тут Чердынцев?
– Сотрудники Государственного банка неплохо разбираются не только в ассигнациях, монетах, но и в золоте. И сразу могут отличить фальшивку от настоящего.
– То есть вы хотите сказать, что Федоров…
Ванзаров догадку подтвердил:
– Вероятно, он хотел поразить бывших учеников превращением какого-то вещества в крупинки золота. С точки зрения химии такой фокус нетруден?
– Элементарно, коллега! – заявил Лебедев. – Выглядеть будет завораживающе: стоит запустить реакцию восстановления при помощи муравьиной или щавелевой кислоты с применением оксида, как у вас на глазах начнут появляться крупинки золотого песка.
– Итак, Федоров хотел показать примитивный фокус с пиритом. Вот это и есть самое странное.
Ничего странного в этом Лебедев не нашел: кто знает, что может взбрести в безумную голову.
– Вспомните его речь о пагубном влиянии денег и всеобщем счастье, которое наступит, когда у всех денег будет вдоволь, – сказал Ванзаров. – Могу дать голову на отсечение: он говорил серьезно. Настолько, что ему хотелось верить. И количество выпитой водки тут ни при чем. Он искренно верил в то, что говорит. Понимаете, что это значит?
Лебедев даже отмахнулся.
– Нет, не может быть… Полная чушь.
– Предыдущие его научные интересы были не менее экстравагантны. Почему же вас смущает, что господин Федоров занялся вопросом превращения металлов в золото? Разве он первый над этим задумался?
Аполлон Григорьевич был вынужден признать, что далеко не первый. Он изучал этот вопрос и мог сказать, что не так давно, в 1860 году, венгерский эмигрант Николаус Папафи объявил в Лондоне, что знает способ превращения свинца и висмута в золото. До него в 1854 году в Лейпциге француз Теодор Тиффро объявил об открытии искусственного золота. Сам император Франц-Иосиф до 1870 года держал у себя специалистов, которые пытались получать золото. Если копнуть чуть глубже, открывался длинный ряд алхимиков, среди которых были и Николя Фламель, переписчик книг, внезапно получивший баснословное богатство, и Раймонд Луллий, который сделал для короля Эдуарда столько золота, что из него печатали монеты, и король Рудольф II, после смерти которого был найден огромный запас золота. И тысячи безвестных ученых, потративших жизнь на получение благородного металла.
– Все равно это глупость… – наконец сказал Лебедев. – При современном уровне развития науки, когда открываются такие перспективы, только безумный захочет получать золото из металлических опилок.
– Такие сомнения Федорова вряд ли остановили, – сказал Ванзаров.
– Допустим, и что с того?
– Дальше придется выйти из круга фактов и вступить в темную зону логических предположений.
– Ну давайте уже скорее туда вступим! – потребовал Лебедев. – Не тяните, коллега, а то от волнения у меня аж коленки вспотели.