Смерть, о которой ты рассказал
Шрифт:
До сих пор я относился к нему, как жертва к обидчику, но теперь я ненавидел его, как обманутый муж ненавидит любовника своей жены. Его существование было для меня невыносимым. Наконец я понял: ничто в мире не доставит мне большей радости, чем исчезновение этого типа.
Постепенно я разработал план действий. План еще более коварный, чем их. Если бы он удался а я был уверен, что он удастся, — Мина стала бы моей. Я навсегда подчинил бы ее себе. И тогда уже я бегал бы за ней по берегу моря, разбрызгивая белую пену.
В
Всего два часа езды на автобусе отделяли меня от толстяка. Я увидел в этом знамение судьбы и на следующий день отправился к нему.
Глава 15
Это был премиленький домик в тупике Исмаэль. Одноэтажный, оштукатуренный под охру дом, покрытый черепицей и окруженный цветущим садом. К деревянной калитке был прикреплен золотистый колокольчик. Я качнул его, и тоненькое позвякивание сообщило о моем приходе.
Бланшен сидел в кресле и читал иллюстрированный журнал. Он принимал солнечную ванну, справа от него стоял стакан с аперитивом. Не успел я войти, как из дома вышла женщина с продовольственной сумкой в руке. Это была рыжая толстуха лет под пятьдесят с великолепной грудью. У нее был вид той, кем она была, — шлюхи! Увидев меня, бывший владелец бензоколонки опустил журнал и нахмурил брови. Что касается женщины, то она набросилась на меня словно разъяренная консьержка, увидевшая, что ей пачкают лестницу.
— Что вам надо? — закричала она, совершенно не заботясь о правилах приличия.
Ничуть не смутившись, я указал на Бланшена, который просто прилип к своему плетеному креслу. Что-то вроде беспокойства промелькнуло на его лице. Он оказался еще толще, чем на фотографии, которую я видел, да и сального, желчного выражения лица она передать не могла.
— Я бы хотел поговорить с месье Бланшеном. Это я купил его дом в Роншье. Она смягчилась.
— Вот как, очень приятно. Извините, что оставляю вас: тороплюсь за покупками.
Я не только ее извинил, но и чрезвычайно обрадовался, что она уходит. Тут подошел Бланшен.
— Рад познакомиться с вами, месье Дютра. Мы пожали друг другу руки. Ладонь у него была холодной. Видно было, что он все еще обеспокоен. Белки его глаз имели желтоватый оттенок и отвратительные прожилки, на которые неприятно было смотреть.
Обведя глазами его владения, я сделал одобрительный жест.
— Теперь понятно, почему вы уехали из Солони. Для рантье нет лучшего места, чем Юг. Он вяло улыбнулся.
— Это так, — признал он. А вам нравится.., там?
— Очень.
— Так что случилось? — промямлил он, избегая
Его дородная матрона только что вышла, и золотистый колокольчик, покачиваясь на шнуре, позванивал ей вслед. Я улыбнулся, так как был уверен, что выбрал правильный путь, больше не сомневаясь, что Бланшен убил свою жену. И все же то, что я собирался ему сказать, было довольно щекотливо.
Поскольку я не отвечал, он пригласил меня в дом. Комната была маленькая, но мило обставленная. Здесь стояла старая прованская мебель, а стены были обиты цветастой тканью. Я сел в кресло. Мое молчание тяготило меня, но еще больше беспокоило его.
— Вы… Вы хотели о чем-то спросить?
— Нет, месье Бланшен. Я сказал так, чтобы удовлетворить любопытство вашей второй жены.
Я сделал акцент на слове «второй», и его лицо стало зеленым, как яблоко.
— Ну и…?
Внезапно моя решительность улетучилась, как у актера после первой реплики.
— Месье Бланшен, поговорим как мужчина с мужчиной, ничего не скрывая и не обращая внимания на резкость слов.
— Хорошо…
— Прекрасно. Хочу сообщить вам следующее: мне известно, что вы убили свою первую жену.
Сказав это, я достал из кармана сигарету и уверенным жестом поднес ко рту. Мне нужно было произвести впечатление. Бланшен стоял передо мной с весьма жалким видом. Кожа висела на нем, как мокрая тряпка. Рот, полный слюны, был приоткрыт, а язык беспомощно трепыхался.
— Это… Это ужасно, — запротестовал он.
— Безусловно, месье Бланшен, но я оставляю за другими право судить вас.
Казалось, что он постарел лет на сто, так потрясли его мои слова.
— Месье, вы… Это не так… Я…
Я зажег сигарету и глубоко затянулся дымом.
— Зачем протестовать, месье Бланшен? Если бы у меня не было доказательств, я бы к вам не пришел. Крик вырвался из глубины его души:
— Каких доказательств?!
— Вы отрезали последние прощальные слова вашей жены от письма, которое она вам написала. Он был сражен.
— Но…
— Вы забыли уничтожить это письмо. Оно у меня. В полиции сохранилась записка, не трудно будет соединить две части в одну. Кроме того, обрабатывая землю в саду, я нашел флакон с ядом, которым вы убили ее. Если произвести эксгумацию…
Он сел, глядя на меня так, словно я исчадие ада. В его противных слезящихся глазах был не гнев, а недоверчивое изумление. Он никак не мог понять, что происходит. В течение многих недель он, видимо, просыпался по ночам, боясь последствий своего преступления. И вдруг однажды утром ощутил необыкновенное чувство освобождения. Ему показалось, что он недосягаем. Людям свойственно думать, что время оберегает их от опасности, тогда как, наоборот, оно почти всегда работало против них.
И вот я стоял тут, перед ним, спокойный и уверенный. Вооруженный одним клочком бумаги, я нарушил его вновь обретенный покой.