Смерть, о которой ты рассказал
Шрифт:
Прошло три дня. Полное спокойствие. И вдруг однажды утром во время завтрака пришла телеграмма на имя Мины. Ее принес владелец кафе в деревне. С сочувственным видом он протянул мне голубой листок и сразу же ушел.
— Что это? — спросила Мина. Она догадалась, что это для нее, и не могла скрыть волнения.
— Это тебе, — сказал я. — Видимо, новости от твоего придурка.
Она вырвала сложенный листок у меня из рук. Ногтем подковырнула его. Мое сердце бешено колотилось; Какое известие принес этот клочок
Мина прочла, оставаясь спокойной. Но мне показалось, что ее лицо совершенно обмякло, стало бесформенным. Она положила телеграмму на стол, и я прочел:
ДОМИНИК ГРИЗАР СКОНЧАЛСЯ. ПРИМИТЕ СОБОЛЕЗНОВАНИЯ. МАРИЯ БЕРТРАН.
Я тоже оставался спокойным.
— Кто это — Мария Бертран?
— Наверное, наша консьержка. Голос ее не изменился.
— Что могло с ним случиться? — пробормотал я. Она снова взяла телеграмму, перечитала, затем стала скручивать ее вокруг пальца.
— Поль…
— Да, Мина?
— Я должна тебе сказать…
— Говори.
— Если он покончил с собой, я тебя убью. Я ногой пододвинул к себе столик на колесиках, на котором стояли напитки, и взял виски. Наполнив стакан до краев, протянул Мине. Она оттолкнула мою руку, но без злости.
— Я не люблю спиртное, разве ты не знаешь? В ее спокойствии было что-то устрашающее. Я выпил виски.
— Ты сильная женщина, Мина.
— Очень сильная, Поль. Ты не мог бы приготовить машину?
— Зачем?
— Чтобы поехать посмотреть на его труп. Я должна убедиться, что меня не разыгрывают. Я взял ее за руку.
— Ты действительно думаешь, что тебя кто-то разыгрывает, Мина?
— Нет. Но я хочу узнать, как все произошло! Переубеждать ее было бессмысленно. Это я хорошо понимал.
— Ладно, поедем, но предупреждаю тебя, что ты рискуешь.
— Почему?
— Очевидно, предупредят его отца. Если тот приедет и ему представят тебя как Анну-Марию Гризар, то он…
Она заорала:
— Ты что, не понимаешь, что мне на это наплевать?! Что теперь мне все безразлично?!
Все же мне удалось уговорить ее не встречаться с консьержкой. Мина снова приобрела облик двадцатилетней девушки, и это сразу же вызвало бы скандал. Поэтому она ждала меня в машине, в двух кварталах от дома.
При моем появлении консьержка посчитала необходимым разрыдаться.
— А, вот и вы! Это ужасно! Хорошо, что у меня был ваш адрес.
— Как это произошло?
— Он попал под машину. Вот утренняя газета… Это случилось вчера вечером, прямо на улице… Он собирался перейти на другую сторону… У какой-то машины сломался руль и… Ой, только не ходите на него смотреть, это ужасно…
— Где он?
— В морге.
Я поблагодарил ее.
— Могу я чем-нибудь помочь бедной мадам Гризар?
— Увы, нет…
Я вернулся к Мине. Она ногтями расцарапала
— Ты ошиблась, — сообщил я. — Его сбила машина, у которой отказало рулевое… На, вот заметка, где все написано…
Она схватила газету, но прочесть не смогла, настолько сильно у нее дрожали руки.
— Прочти!
Я прочитал. Да, у толстяка были способности. Все произошло по моему сценарию. Несчастный случай был настолько очевиден, что Бланшена даже не задержали.
— Ну вот.
— Ладно, а теперь в морг.
— Ты хочешь…
— Естественно!
— Консьержка сказала…
— Мне наплевать на то, что сказала тебе эта дура! Поль, отвези меня в морг.
— В качестве кого ты будешь требовать, чтобы тебе показали тело? В таком виде ты уж никак не сойдешь за его мать. Тем более что об этом родстве тебе сейчас лучше забыть.
— Ладно, скажу, что я его невеста. Только, ради Бога, Поль, отвези меня туда! Я пробормотал:
— Какие слова! Ради Бога…
Глава 19
Консьержка ничуть не преувеличила, сказав, что это ужасно. У Доминика не было половины лица. Машина сбила его на полном ходу. Он упал, а бампер Бланшена раздавил ему часть головы о столб дорожного знака.
Этот парень, лежавший в цинковой посудине, не вызывал у меня никакого сочувствия. Он погиб из-за меня, но я ни о чем не сожалел. Во всем этом проявлялось торжество справедливости. У Доминика была быстрая смерть. «Умер на месте», — утверждала газета.
Посмотрев на рану, можно было этому поверить. Впрочем, это была заслуженная участь. Если бы он не погиб, то так бы и жил в праздности, проматывая наследство. Это был милый неудачник, который к старости совсем опустился бы. Единственное, что он сделал полезного за всю свою жизнь, было то, что показал мое объявление Мине. Этот поступок полностью оправдывал в моих глазах его никчемную жизнь.
Мина смотрела на труп. Я был готов поддержать ее в случае обморока, но я плохо ее знал. Она оставалась спокойной. Гримаса отвращения слегка искривила уголок ее рта: И это было все!
Я взял ее за руку.
— Хватит, пойдем.
Она послушно пошла за мной. Стук ее высоких каблуков о плитки пола в морге отдавался зловещим эхом.
На улице мы с облегчением вздохнули. Жуткий запах смерти все еще преследовал меня. В помещении он был терпим, но теперь меня просто выворачивало. Я не знал, что делать дальше. В связи с похоронами Доминика возникала проблема: придут ли консьержка и отец. Они не знакомы, но если обменяются хоть несколькими словами во время церемонии, что вполне возможно, то Мина будет разоблачена. Я сказал ей об этом. Она пожала плечами.