Смерть парфюмера
Шрифт:
– Вы останетесь пообедать, мсье Дюво? – спросила я.
– Предложение заманчивое, но, боюсь, у меня нет времени. Утром я возвращаюсь в Париж, и до отъезда у меня очень много важных дел.
– О, я не знала, что вы так скоро уедете, – сказала я.
– Я и не собирался, однако появились… некоторые обстоятельства, требующие моего внимания.
«Женщина», – сразу подумала я. Та осторожная манера, с которой он говорил о неотложном деле, навела меня на подозрения о том, что здесь замешаны дела сердечные. Я полагала, что дама
– Очень жаль, что вам необходимо уехать, – произнесла я. – Желаю вам счастливого пути.
– Благодарю вас. Было чрезвычайно приятно с вами познакомиться. У меня такое чувство, что я покидаю старых друзей. Кстати, я приготовил вам на прощание подарок.
Я не замечала небольшую коробочку у него в руке, пока он не протянул ее мне.
Я взяла ее, открыла и увидела небольшой стеклянный пузырек на подушечке из бархата. Я достала его из коробочки и рассмотрела. Стеклянные грани сверкали и переливались в свете, струившемся из больших окон у меня за спиной.
– Какая прелесть, – сказала я, вытащила пробку, и меня окутал насыщенный цветочный аромат.
– Это совершенно новый аромат, – заметил мсье Дюво. – Вы станете одной из первых женщин, кто им воспользуется.
– Очень мило с вашей стороны, – произнесла я, обмакнув пробку в пузырек и похлопав ею по запястью. Запах был прелестный, успокаивающе знакомый и в то же время экзотичный.
– Я заметил, что вы любите аромат гардений, – продолжил он. – И решил, что мой подарок может вам понравиться. Духи называются «Шазади». Они цветочные, но в них есть теплые, чувственные ноты, которые вам так подходят.
– Благодарю вас. Я с огромным удовольствием буду ими пользоваться.
Андре улыбнулся:
– Весьма надеюсь. А теперь я должен откланяться. Был очень рад с вами познакомиться. Возможно, мы как-нибудь увидимся в Лондоне?
– С превеликим удовольствием, – заверила я.
– Может, в следующий раз полетаем на истребителе, а, Эймс? – спросил мсье Дюво, подмигнув мне, и удалился.
Убедившись в том, что он ушел, я повернулась к мужу:
– Я знаю, что бесполезно просить тебя не совершать таких безрассудных поступков, но ты мог бы по крайней мере лично сказать мне последнее прости, прежде чем сделать меня вдовой.
Майло, как я и предполагала, отмахнулся от моего беспокойства:
– Ты слишком сильно переживаешь, моя прелесть. Гидропланы совершенно безопасны. Полеты на них не очень-то отличаются от вождения автомобилей.
Я не собиралась с ним спорить. За несколько лет я научилась контролировать себя. И могла лишь надеяться, что с отъездом Андре Дюво Майло потеряет доступ к этому источнику неприятностей.
– Если оставить гидропланы, то очень жаль, что мсье Дюво пришлось уехать, – заметила я. – Он очень мил.
Я помахала запястьем у лица и снова вдохнула аромат духов. В нем присутствовало нечто опьяняющее.
– В известной
Я рассмеялась.
– Разве странно помнить о том, что мне нравится запах гардений? Мне показалось, любезно с его стороны подарить мне духи.
– Не так уж и любезно, как ты думаешь. У него какие-то финансовые интересы в парфюмерном деле. Ему, наверное, дали целые ящики этого зелья, чтобы всучивать его доверчивым дамочкам.
– Сегодня утром ты просто неотразим, – сухо произнесла я.
Майло подошел ко мне, взял за руку и поднес ее к лицу.
– На тебе они пахнут просто дивно.
– И тебе кажется, что чувственные ноты мне подходят? – тихо спросила я.
– О, чрезвычайно.
Он притянул меня к себе и прижался ко мне губами, и меня снова охватило непривычное чувство полного умиротворения, которое в последнее время я часто испытывала. Я была отдохнувшей, расслабленной и очень счастливой. Всего лишь год назад я пребывала в уверенности, что мой брак вот-вот рухнет. Теперь же мне казалось, что лучше и быть не может.
Тут Майло внезапно замер, немного отстранившись от меня.
– А когда принесли почту?
Я подняла на него глаза и заметила, что его взгляд устремлен за мое плечо. Очевидно, этот неожиданный поворот в его поведении произошел, когда он взглянул на небольшой столик за моей спиной, где стопкой лежала утренняя почта.
– Не так давно, – ответила я. – Ее принесла Винельда. Я еще не просматривала.
Майло выпустил меня из объятий, протянул руку и взял письмо. Было всегда ужасно трудно распознать его настроение, но я чувствовала, как оно переменилось, когда он принялся рассматривать конверт.
– В чем дело? – спросила я.
Он слегка замешкался, и, хотя выражение его лица не изменилось, меня охватила тревога.
– Кое о чем я тебе не рассказал, – признался муж.
Мне представился целый веер вероятного развития событий. С учетом довольно бурного прошлого моего мужа, можно было вообразить самые разные неприятности. Оставалось ждать, что он скажет дальше.
– У меня был скрытый мотив для того, чтобы заехать на озеро Комо, – продолжил он, даже не пытаясь меня успокоить.
– Вот как?
– Он связан с мадам Нанетт.
Я постаралась не выдать своего несказанного облегчения. Мадам Нанетт была няней Майло, женщиной, которая его вырастила. В чем бы ни состояла тайна Майло, она не могла быть такой страшной, как я опасалась.
– И что с ней?
– Когда мы были на Капри, я получил от нее письмо, которое переслали из Ладлоу. Она нашла место в Париже и со всей семьей собиралась на Комо. Из светской хроники она узнала, что мы в Италии, и поинтересовалась, не могли бы мы ее навестить.