Смерть планам не помеха. Часть вторая: Наперегонки со временем
Шрифт:
На этой весёлой ноте Рингоноки закончила сегодняшнюю работу в подвале и пошла готовить обед на пятерых: трёх Куросаки, Ичиго и себя. Рингоноки была весьма прожорливой, даже в теле Ичиго. Желудки у них, судя по всему, тоже слились друг с другом. А это значит, Рингоноки надо есть не только много, но и правильно, ведь источник её реацу находится именно там.
После сытного обеда Рингоноки так хорошо и легко, что она решает покататься по городу на Весне 207 (Рингоноки теперь называла велосипед только по имени). Улицы пустынны, небо застилают серые тучи, а Рингоноки так хорошо, что она даже не объезжает лужи. Так
Рингоноки неожиданно понимает, что летит. Замечтавшись, она непроизвольно выпустила часть реацу…и теперь Весна 207 летела! Летела вверх; летела туда, куда вела велосипед Рингоноки. Реацу окутывала велосипед синим свечением, Рингоноки смотрела на Каракуру с высоты птичьего полёта. Наверху было так хорошо, так спокойно и тихо, и Куротсучи испытала такое облегчение, что тучи начали расходиться в стороны. Впервые за последние двадцать дней над Каракурой засияло солнце.
Всё однажды заканчивается, вот и Рингоноки начала спускаться вниз. Было это уже к вечеру, когда Рингоноки уже немного устала и проголодалась. Плавный и медленные спуск вниз напомнил Рингоноки один из самых интимных моментов её не-жизни: когда они с Айзеном возрождались из небытия, она потянула его в холодную темноту, в сторону жизни. Да, это ощущение она никогда не забудет: сердце почти выпрыгивает из груди от смеси восторга и страха, решимости и отчаяния, любви к жизни и…ещё чего-то, что она испытывала к Соуске. Наверное, это дружба. А дружбы между мужчиной и женщиной, как известно, быть не может…если, конечно, женщина не Рингоноки.
Тогда она тоже вот так опускалась: медленно и неотвратимо, но спускалась обратно на грешную и такую любимую землю. Переднее колесо по воображаемой нити приблизилось к земле и плавно коснулось её. А потом и второе. Рингоноки убрала реацу и уже нормально доехала до дома. В голове её возник интересный план…
А в Готее всё шло по старинке: Нетсуден рыдает, Нанао волнуется, Ямамото пугается, Бьякуя празднует, Ренджи в тоской вспоминает вкусные котлеты и суп Рин-но-самы, Момо подкладывает кнопки на стул Хирако, Кенсей жалеет об отсутствии Рингоноки на голову Маширо, Маюри…а у Маюри нет времени скучать по жене – Елена бушует.
– Баю-баюшки-баю, где же носит мать твою?! Придёт серенький волчок, вскроет он тебе бочок! Отдохнуть я не могу, третий день таблетки пью. Третий день ты портишь жизнь! Спи, малышка, не проснись!- яростно укачивал дочь Маюри. Елена отца не боялась вообще – малышка в свои почти полгода осознала почти сразу: что бы папа не говорил, ничего он ей не сделает. А сделает – вернёт как было, если не хочет получить по носу от мамы. От обоих разом. Елена затихает всё-таки. Папа действительно очень устал, спит урывками, работы масса, почему бы его и не послушаться?
– Нему, посиди с ней. И если она внезапно заорёт, я из тебя чайник сделаю!
– Да, Маюри-сама. – Елена сестру относительно слушается. Нему небезосновательно считает, что её сестра (пусть и не совсем) прекрасно всё понимает. Елена не спит, она внимательно осматривает всё вокруг медовыми, как у отца, глазами. У Елены прямой нос Маюри, тот же рот, оттопыренные уши, и только чёрные волосики достались ей от
– Елена-сама, не орите, пожалуйста. Вы слышали, что сказал Маюри-сама.
– Омь. – сказала девочка и закрыла глаза. Нему она вроде бы слушалась.
– Нет.
– Исида, ты полетишь со мной завтра?
– Нет!
– Исида, ты полетишь со мной завтра?
– Нет, нет и нет! Нет!!! Я не полечу, сколько можно повторять?! Попроси Орихиме, Садо, Урахару наконец!
– Орихиме боится, Садо перевешивает, Урахара не хочет.
– Я тоже не хочу!
– Не хочешь? Или боишься? Боишься, так ведь? – Рингоноки прекрасно понимает Урю. Если бы ей предложили сесть на заднее сидение велосипеда и полетать на нём, она бы тоже отказалась. Но если бы ей не оставили выбора…
Рингоноки резким движением сняла с Исиды очки и внимательно посмотрела в синие-синие глаза. Она начала говорить.
– Ты боишься. Боишься лететь со мной. Но не бойся, я выдержу. Не боишься ведь?
– Не боюсь. – завороженно подтвердил Исида.
– Завтра на рассвете подойдёшь к моему дому. Подойдёшь?
– Подойду. – подтвердил Исида. Рингоноки снова надела на него очки и пошла домой. Она прекрасно знала – хоть он и не вспомнит о факте гипноза, он заподозрит неладное сразу. Но придёт. Придёт обязательно.
– …девять дней пройдёт, и захватит он мир. Теперь запомнил?
– Запомнил, запомнил. А что, ничто и никто не сможет помешать ему?
– Может, может. Я тебе сказал только ту часть песни, которую разрешено говорить. А теперь говорю ту часть, которую нельзя: Но случиться может так, что потеряет император все силы свои: едва возьмёт по доброй воле душу свою назад, едва спасёт квинси сына двух матерей, и едва понесёт от императора женщина о двух костяных рогах.
– В каком смысле «о двух костяных рогах»? Пустая?
– Не знаю. Пророчество невыполнимо: когда это император заберёт назад силу у штернриттера? Как может родиться сын двух матерей? И как можно скрестить Пустого и квинси? И случиться это всё, согласно пророчеству, может лишь в те последние девять дней.
– Эх, придётся всё-таки драться с синигами…
– И не говори, самому не хочется. Что поделаешь, невыполнимо пророчество…
====== Курс на ускорение. ======
На следующий день Рингоноки встала даже раньше обычного. Встала, приготовила завтрак и обед на всех, оделась и пошла на улицу. А там…
Рядом с домом стоял трамплин. Весна 207, отполированная и укреплённая, лежала неподалёку. Урахара, его малышня и Тессай, Иссин с дочками, Садо и Орихиме, Рекко – все рядочком сидели на тротуаре и чего-то ждали. Когда они заметили Рингоноки, поднялась буря аплодисментов. Рингоноки уже начала было думать о прыжке через забор, но её поймали и вытащили во двор.
Исида медленно приближался к велосипеду на негнущихся ногах. Хотелось креститься. А ещё больше – домой, под одеяло, и гори всё синим пламенем! Даже если бы сейчас перед Урю появился столь нелюбимый отец, парень кинулся бы к нему на шею и слёзно попросил бы отнести домой…ну, или просто защитить от Рингоноки. Потом, конечно, он бы всё отрицал, но сейчас…