Смерть по высшим расценкам
Шрифт:
– А что сказка?
– Что сказка… Сказка то, что я ничего не имею против Америки и американцев, но людей, более наивных, чем они, я еще не встречал, и это самая благодатная, просто идеальная почва для Косого. Сказка то, что Косой, помимо того, что он мультимиллионер и президент «Хьюмэн инвестигейшн», служил в русской армии в Афганистане, пытал своих, отрубал им руки, а потом убивал, перерезая горло ножом. Сказка то, что неделю назад два бывших русских спецназовца, которых послала братва, пытались похитить Косого и привезти в Россию, но из этого
Посмотрев на нее, он понял, что перебрал. Ее губы дрожали, в глазах стоял страх.
– Но… Но что же он хочет от нас с Джоном?
Он выдержал паузу, чтобы дать понять, что и не думал шутить.
– Мне кажется, Джон здесь ни при чем, Косому чем-то мешаете именно вы.
– Господи… Чем я-то могу ему мешать? Я ведь его даже не знаю.
– Это мы с Джоном и попытаемся выяснить. Джон, расскажи, что было после того, как вам с Линой удалось от них убежать?
Похоже, его рассказ произвел впечатление и на Джона. Скривившись по своей привычке, тот сказал:
– Что было дальше… Помнишь, я тебе рассказывал о женщине, которой мой друг оставляет ключи от дома?
– Помню. Миссис Дэлоун, так, кажется?
– Да, миссис Дэлоун. Так вот, на следующее утро Косой с еще несколькими людьми подъехал к ней и, выдав себя за моего приятеля, пытался выяснить, где я. Затем, когда я позвонил в полицию Джерси-Сити и сообщил, что меня обстреляли, наряд копов выехал в гавань, но машины, которую мы с Линой там бросили, в гавани уже не было. После этого я с Лео Спейдом и двумя копами приехал туда, чтобы найти гильзы, но, сколько мы ни искали, ни одной гильзы не нашли.
– Вы и не должны были их найти, у них наверняка были гильзосборники. А то, что они позаботились о твоей машине, – азбука.
– Все правильно. Но сам понимаешь, полиция после этого относится к моему сообщению об обстреле с большим сомнением.
– Думаю, Косой как раз именно этого и добивался. Что вообще насчет полиции? Как она прореагировала на то, что вас обстреляли?
– Как всегда, своеобразно. Лейтенант Хьюдж из отдела расследования убийств, который ведет расследование убийства Кеннета Луксмана, от моего сообщения, что меня обстреляли в гавани, по сути дела, отмахнулся. Завтра придется снова к нему подъехать. Вообще, как я понял, для него главное – вынь да положь ему Лину.
Пора перевести разговор в шутку, подумал Павел. Улыбнулся:
– Вынь да положь ему Лину… Лина, вас все ищут. Как вы вообще себя чувствуете в связи с тем, что вас ищут?
– Никак. – Пожала плечами. – Сначала было не по себе, а сейчас уже привыкла.
– Хорошо, давайте опять перейдем к вам. Джон сказал, Кеннета Луксмана вы застрелили защищаясь, при самообороне, так что всего рассказывать не нужно. Меня интересуют только некоторые
– Из пистолета системы «Байонн».
– Откуда он у вас вообще?
– Я живу напротив Метрополитен-музея и часто там бываю. Иногда я задерживаюсь допоздна, когда главный вход уже закрыт, и приходится выходить через служебный выход, а он ведет прямо в Центральный парк. Вы ведь знаете, что после семи вечера заходить в Центральный парк не рекомендуется?
– Конечно.
– Ну вот. Правда, отрезок от служебного входа в музей до Пятой авеню короткий, но все равно, когда идешь одна ночью по парку, как-то не по себе. Ну я и решила, чтобы не бояться никого, купить пистолет. Даже взяла несколько уроков стрельбы.
– То есть вы хорошо стреляете?
– Павел, вы что… Я совсем никудышный стрелок, просто безнадежный.
– Что так?
– Ну как я могу хорошо стрелять, если у меня в руках пистолет все время дрожит?
Встретив ее растерянный взгляд, улыбнулся:
– Неужели в самом деле все время дрожит?
– Конечно. Вообще, я только сначала брала его с собой в музей, а потом плюнула, положила в шкатулку и больше уже не трогала. Только в понедельник, когда ждала Кеннета, я спрятала его в ванной на всякий случай. Я боялась, что он меня убьет.
– Как я понимаю, боялись не зря?
– Не зря, конечно. Кеннет, как только пришел, сразу на меня набросился. Он был совсем бешеный, начал меня душить. Ну и я вырвалась и, когда он снова бросился на меня, стала стрелять.
– Сколько раз вы выстрелили?
– Три раза. Правда, мне показалось, я выстрелила больше, но Джон проверил обойму – в ней осталось четыре патрона. А всего в обойме семь патронов.
– Понятно. Вообще, где сейчас этот пистолет?
– Здесь, в моем кейсе, – сказал Джон. – Хочешь посмотреть?
– Покажи, посмотрим ради любопытства.
– Сейчас. – Джон ушел и почти тут же вернулся. – Вот, это тот самый пистолет.
Взяв «байонн», Павел проверил обойму – в ней было четыре патрона. Положив пистолет на стол, сказал:
– Лина, вы выстрелили три раза, сомнений нет.
– Ну да, я же говорю – три.
– Значит, вы три раза выстрелили в Луксмана и убили его?
– Да. Ну, то есть… То есть я присела над ним и вижу, что он мертвый.
– Где пулевое отверстие, заметили?
– Павел, вы что… Какое еще пулевое отверстие… Я вообще в тот момент почти ничего не соображала. Быстро оделась, взяла кое-какие вещи и документы и ушла.
– Вы можете сказать, какая пуля оказалась смертельной?
– Понятия не имею.
– Третья, – сказал Джон. – Ведь Луксман упал после того, как Лина выстрелила в третий раз. Лина, так ведь?
– Ну да.
– Значит, ты убила его третьей пулей. Детектив Берри, который первым прибыл на место происшествия, сообщил мне, что две пули засели в стене, а третья вошла в сердце Кеннета Луксмана. Это же подтвердил лейтенант Хьюдж, который ведет расследование.