Смерть под крышами
Шрифт:
А Пашка, оставить его здесь, взять с собой? Он может согласиться поехать, хотя вроде держится за свою квартиру. Подвергать его опасности из-за своих прихотей? Этот парень все больше и больше нравится, вижу, взрослеет на моих глазах, оставаясь, по сути, большим ребенком в душе. Прямо не из нашего времени, прямо булгаковский Николка Турбин. Хотя в начале похож на того же Лариосика. Вот и думай, как твои желания на других людях отзовутся.
Да еще и желание не одно. И в Ярославле у тебя, дружочек, не все так гладко. Что там брат про Заволжье говорил, сколько там этих зомби ходит по берегу? Каким чудом они с родителями через мост прорвались! А у тебя
Нет, как ни жалко сладкую Светланку, надо об этом забыть. Ко всему прочему, она работает в Брагино, в детской больнице. К черту! Вспомнил свою больницу, если она осталась на дежурстве, вполне могла так от обиды на меня сделать, с ней могло произойти самое страшное. Чуть не застонал, представив, как к Свете приводят на прием раненого ребенка и он обращается в зомби... Стоп! Какие зомби, она же звонила на следующий день, в телефоне отметка осталась, фантазер несчастный...
Нет, нельзя так, потряс головой. Не выдержал, поднялся, ненароком уронил на коврик кобуру с автоматом, которую предусмотрительно положил на тумбочку. Этот стук меня немного отрезвил, во всех смыслах. Прошел на кухню, не включая свет, достал из холодильника бутылку «пашиной» минералки, пузырьки газа приятно щекотали горло.
Может, проветрится? Накинул куртку, с кобурой автомата на ремешке вышел на лоджию. Снова шел дождь, капли время от времени стучали в стекло, пустой двор в неоновом свете. Отодвинул створку, с улицы пахнуло неожиданной свежестью, ветер прохладный, гарью почти не пахнет. Понятно, что не как в мирное время, но хоть что-то приятное. За окном капли стучат, разбиваясь об мокрый асфальт. Когда-то очень любил этот звук, под него так сладко спалось. Еще приятнее стоять, прижимая к себе расслабленную после занятия любовью спину подружки. Когда закутанную в мою старую «джинсовку», когда просто так, если тепло. Как Лелька. Да что такое, почему никак не могу отвязаться от нее?
Не она ли меня вспоминает сейчас разными словами? Так ведь не икается же! Интересно, жалеет ли о своих изменах, думая, что «Игорь-то наверняка спас бы бедную девушку!» Ведь не только ружье ей показывал, несколько раз в Домнино ездили на стенд, учил стрелять. Все хотел для нее вторые наушники заказать, так и не успел. Сейчас бы Пашке здорово пригодились… Почему-то припомнил, что хотели заскочить в часовой магазин, но после общения с вооруженной бандой еще и не про то забыть можно. Вот хоть о чем-то серьезном снова думаю...
Особого смысла смотреть на пустой двор нет, стал закрывать створку. Показалось, что в здании слева, это бывшая прачечная, а теперь какая-то контора, мелькают тени в окнах. Свет там горит, но толком ничего не разобрать, как ни щурился, не помогло. Но в этот раз вовремя вспомнил про оптику, прикрыл окно и вернулся комнату. Нашарил в кладовке и вытащил все три бинокля, принес их в зал, положил на диван. Поскольку сейчас далеко идти не нужно, взял самый большой, повесил автомат на плечо и вернулся на лоджию.
Настроил окуляры, посмотрел вооруженным глазом. Или мне показалось, или ночные посетители перешли на другую половину здания, или вообще ушли. Зомби так быстро не исчезают, даже эти «шустрые» или «мобильные». Но не дай Бог,
Тем не менее, уже без бинокля, глянул на окна соседнего дома, которые смог разглядеть. Вроде все просто, свет горит ночью, либо у людей какие-то заботы, либо они уже обратились. Действительно, в нескольких окнах Юркиного подъезда виден свет, а движения никакого. По-хорошему, надо бы выйти да посмотреть, как там с этим делом в остальных домах вокруг. Но для этого надо сначала дочистить окрестности. Может, этим завтра и займемся.
Закрыл створку и дверь, теперь с другой стороны неплохо бы глянуть. Прошел в детскую, повторил процедуру, со двора тоже тихо, один дождь шуршит. В соседнем доме, что справа, планировка примерно похоже на мой, также свет во многих квартирах, примерно в половине. Считать не стал, усмотрел в бинокль в двух окнах силуэты в глубине. Мало веселого, хотя чему удивляться, в моем-то подъезде разве лучше дела?
Что там, слева через дорогу? Большой красный дом, пятиэтажка с полногабаритными квартирами, подтвердил статистику. Минимум треть окон светилась, там тоже заметны неподвижные фигуры. Причем свет словно концентрировался вокруг нескольких мест, по подъездам. Похоже, вечером восьмого числа, после матча многие сердобольные жители открыли дверь несчастным, бежавшим со стадиона после укусов. Значит, надо с Юрой и Пашкой проводить рекогносцировку. Может, еще Володю и того охотника сможем уговорить, пять человек с оружием уже неплохо!
На улице не май месяц, еще раз некстати вспомнил, заметив, что совсем озяб, несмотря на теплую курточку. Вот только голове от этого легче не стало. Хотел уже закрыть створку, как показалось, кто-то поскуливает за окном. Щеночек приблудился, не иначе! Только вот пожалеть маленького песика не получится, забыть пора про верных друзей человека…
Нет, это не щенок, и не снизу… Высунулся за окно, точно, звук сверху! И это не скуление, это кто-то плачет и всхлипывает. Присмотрелся, кажется, на четвертом этаже справа кто-то на балконе. Так это же Пашка, кому там еще быть? Эх, теперь понятно, почему к себе уходит… А сам как бы на его месте себя повел? И не утешить его, никаких слов не хватит… Не стал дальше оставаться, прикрыл окно.
Едва прилег, мысли о Пашке отодвинули заботы, сколько всего надо успеть сделать, опасность усиливается со всех сторон. Время уходит, надо запасаться продовольствием, добывать оружие, патроны, искать людей, собирать команду. При этом опасаться и зомби, и бандитов. То, что брат сказал по телефону, не просто запомнил, записал в блокнот по пунктам, не потому, что не доверял собственной памяти после этих событий. Если что-то случился, то уже Пашке пригодится.
Неожиданно снова мысли «про девчонок»... Если каким-то чудом встречу Свету, да еще всю ее семью, то придется ее забыть, как бы это не обидно. Понимаю, не смогу обманывать, дело даже не в ее муже, во мне самом. Нет, не раскаиваюсь в том, что произошло, хотя прелюбодеяние, несомненно, не лучшее, что можно совершить в жизни. Это дело житейское, даже Владыка намекнул на это, до сих пор не забыл его слова. Но страсть страстью, только одна окольцована, вторая свободна. Даже если у Светланы погиб муж, рядом с ней ребенок. А у Ники ребенок брошен в Москве, хорошо, если с няней. Чисто по-человечески, у меня есть долг перед любимой женщиной, не говоря о том, что я ее мужчина.