Смерть под занавес
Шрифт:
– Да, вы правы, но я думал...
– стушевался Максим Алексеевич. Записывайте телефон. Передавайте Илье от меня привет.
"Значит, я ошиблась, - подумала Катя, - и берет он спер раньше".
Илья Переверзенцев так увлеченно катался на роликовых коньках, что, уже несколько раз проезжая мимо Кати, не обращал никакого внимания на ее отчаянную жестикуляцию.
– Ты Переверзенцев Илья?
– кричала она, когда он выписывал вокруг нее очередной круг.
– Ну.
– Тинейджер ехал прямо на Катю.
– Я тебя задержу на несколько минут, пожалуйста.
– Катя
Илья остановился напротив Кати и поправил не-много съехавшую набок ярко-оранжевую бейсболку.
– Ты был на спектакле "Сон Шекспира в летнюю ночь" 25 мая в театре "Саломея"?
– Катя выпалила эту фразу на одном дыхании, боясь, что он опять умчится.
– Ну.
– Похоже, что он обучался в заведении, смахивающем на частную гимназию, откуда удрала Катя. Там дети тоже предпочитали изъясняться односложными словами.
Катя вдруг вспомнила, как кассирша говорила им с Алексеем, что кто-то вернул один билет с мальчиком. Значит, Илья Переверзенцев сидел рядом с убитым!
– Ты смотрел на сцену?
– запинаясь, спросила Катя, надеясь, что тот ответит: "Нет, глазел по сторонам".
– Ну да.
– Он удивленно посмотрел на нее.
– А ты, случайно, не видел того человека, который сидел рядом?
– Борова-то, который коленку своей цаце сжимал?
– Какого борова, - упавшим голосом проговорила Катя, - нет, другого.
– Зачем мне на кого-то смотреть в театре?
– Илья Переверзенцев, по-видимому, иногда мог высказывать весьма разумные мысли.
– Ну так, из любопытства.
Племянник критика взглянул на Катю с проблесками интереса.
– Не понял - какого любопытства, я что, частный детектив?
"Мальчик неглуп, - отметила Катя.
– Что мне делать-то?"
– Ну, мало ли, просто так.
– Я не очень понимаю, вы журналистка?
– Да, но в данном случае меня интересует твой сосед, он из ЮНЕСКО. Правда, может быть, это и не он, - фантазировала Катя, понимая, что очень скоро с успехом сможет играть в комедиях придурков и психов, - поэтому я и хочу у тебя выяснить, как он выглядел.
– Да я и не заметил, по-моему, он спал, во всяком случае, сидел тихо, ничем не шуршал и по коленкам не елозил.
– А сумку его ты не заметил?
– Она сбоку стояла, баул целый, я еще споткнулся о него. В такой сумке можно запросто бомбу пронести, я недавно в одном фильме видел, как похожий тип взорвал всех в кинотеатре. Вот здорово!
– Не сомневаюсь, - откликнулась Катя.
– Больше ничего не помнишь?
– Нет, спал он, это точно. Я случайно его задел, а глаза у него были прикрыты, он даже и не заметил моего толчка. А вообще, вам лучше обратиться в Интерпол, там живо найдут вашего беглеца из ЮНЕСКО. Найдут и доставят по адресу.
– Я тоже так думаю, - согласилась Катя.
– А вообще, скучища на этом спектакле, я сам поспал немного под конец, проснулся от хлопанья стульев, зрители уже шли к выходу. Их еще такая мымра торопила.
– Какая мымра?
– встрепенулась Катя.
– Ну, такая, - Илья сделал
– Лина Юрьевна, - догадалась она, - рыжая в синих туфлях?
– Да вроде она, жутко облезлая такая, а на ноги ее я не засматривался.
Илья Переверзенцев помахал Кате рукой и рванул вперед, набирая скорость.
Катя чуть не сбила с ног Лину Юрьевну.
– Постойте, - крикнула Катя.
– Что случилось?
– Вы... ну... вы выпроводили всех из зала, когда закончился спектакль "Сон Шекспира в летнюю ночь" в тот вечер, когда убили человека в партере?
– Что значит "выпроводила"? Я просто немного поторопила тех, кто задержался, вот и все.
– А почему?
– Потому что нужно было, чтобы в зале никого не осталось, вот-вот должна была приехать Элла Александровна, а то, знаете, как бывает, видят режиссера, начинают приставать к нему, расспрашивать о творческих планах. А Элла Александровна была после вручения премии, усталая. Она хотела провести вечер со своими актерами, отметить это событие без посторонних. Она сама об этом попросила... Все уже вышли, по-моему. Я стояла в дверях, и тут свет погас.
Катя влетела в кабинет Гурдиной без стука.
– Элла Александровна, вы просили Лину Юрьевну поскорее выпроводить зрителей из зала после спектакля "Сон Шекспира в летнюю ночь" в тот злополучный вечер?
– Я вообще не помню такого, никто ведь не знал, что я приеду пораньше, это был для актеров сюрприз. Я попросту удрала с торжественной части... Тем более я не могла никого просить, чтобы всех выпроводили, что за чушь? Элла Александровна затянулась сигаретой и снова вернулась к чтению какой-то бумаги.
– Извини, у тебя все? Мне тут прислали проект нового постановления о муниципальных театрах, я изучаю...
– Да, все.
Лину Юрьевну Катя перехватила в холле.
– Элла Александровна утверждает, что она вас ни о чем подобном не просила.
– Вы принимаете меня за сумасшедшую?
– вспыхнула Лина Юрьевна.
Наступило молчание. Лина Юрьевна наморщила лоб.
– Кажется, мне об этом кто-то сказал, - не-уверенно протянула она.
– Кто?
– Кто-то из актеров, я точно не помню.
– Постарайтесь вспомнить, это очень важно...
– Да, - Лина Юрьевна удивленно посмотрела на Катю, - вспомнила. Я слышала, как мне кто-то сказал: "Звонила Элла Александровна и просила передать, чтобы немного пораньше очистили зал от зрителей, сегодня она очень устала и ни с кем не хочет встречаться". Что-то в этом роде, если я не напутала, но, по-моему, все было именно так...
– Ну а кто сказал? Вы видели этого человека?
– Нет, - почти крикнула Лина Юрьевна, - это было в антракте. У нас недалеко от сцены есть закуток, где актеры могут отдохнуть, так вот оттуда и раздался голос, а лица я не видела... Я бегала, принимала поздравления по случаю премии, закупала продукты...
"Как все было хорошо и тщательно продумано, не подкопаешься... Замотанная Лина Юрьевна, конечно, ей даже в голову не придет в такой беготне заглядывать и интересоваться, кто там чревовещает", - размышляла Катя.