Смерть придумали люди

Середа Светлана Викторовна

– Проберусь к нему в постель, пока его нет, - деловито продолжала русоволосая, - разденусь. Он вернется - а я уже готовенькая. Против такого, девки, ни один мужик не устоит, точно говорю!

– Почему это ты, а не я?
– с завистью спросила высокая тощая девица лет семнадцати.
– Может быть, я ему больше понравлюсь?

– Потому что я первая придумала. К тому же ты, Стаска, плоская, как сушеная вобла. Мужику подержаться не за что. А на меня он глаз положил - я видела.

– Тебе только кажется, Ветка, -

низким грудным голосом заметила вторая сидящая девчонка, полненькая брюнетка с двумя косичками.
– На самом деле ему никто не нужен, по нему видно. Может, у него есть кто. А может, он просто на мальчиков западает, как Хасти.

Русоволосая презрительно фыркнула, выражая свое отношение к этому заявлению.

– А что ты будешь делать, если он тебя обрюхатит?
– рассудительно поинтересовалась брюнетка.
– Ему-то что, уедет - и поминай как звали. А тебя батя точно из дома выставит.

– Схожу к бабке Глахе. Впервой, что ли?
– легкомысленно отмахнулась Ветка.
– Зато, говорят, эльфы по этому делу большие мастера. Вот и проверим, правду говорят или брешут. Если он трахается, так же, как поет…

На этом мое терпение лопнуло. Я перегнулась через стол и ухватила нахалку за косу, от чего ее голова дернулась назад и застыла в неестественном положении.

– Только попробуй - обстригу налысо, - ласково пообещала я.
– Может, он и мастер по "этому делу", но всяко не вам, соплячкам, об этом судить. Увижу, что кто-нибудь из вас увивается рядом с полуэльфом - пеняйте на себя. Ясно?

Девице, наконец, удалось извернуться и вырвать косу из моей руки. Она открыла рот с явным намерением высказать что-то дерзкое, но оглядела мой недешевый наряд - вероятно, узнала девушку, которая на короткой ноге с эльфийкой, подругой хозяйки, - и послушно опустила глаза:

– Да, госпожа.

– Тогда свободны.

Девчонки, не заставляя себя долго упрашивать, поспешили прочь, бросая в мою сторону злобные взгляды и возмущенно шушукаясь. Определенно, в высоком социальном положении есть свои плюсы.

– Жестко, - с насмешливым уважением прокомментировал Женя.
– Ревнуешь?

– Ничуть, - не моргнув глазом, соврала я.
– Спасаю парня от сексуальной агрессии.

– Ну-ну, - хмыкнул Женька.
– Сдается мне, немного сексуальной агрессии ему не повредит. Тебе, кстати, тоже.

– Ммм… Это предложение?
– заинтересованно спросила я.

Он обнял меня за шею, и на пару секунд - пока его голова медленно наклонялась к моей - я поверила, что он скажет "Да". Разгоряченное хмельными парами воображение уже успело нарисовать соблазнительную картинку. Но Женька, почти касаясь губами уха, проникновенно шепнул:

– Это совет.

Я разочарованно вздохнула. Ну и кто он после этого?

***

Южная ночь раскинула

над побережьем черное бархатное покрывало. С моря дул влажный ветер - он не приносил прохлады, но вдыхать его терпкий соленый аромат все равно было приятно. Волны набегали на песок, облизывали наши босые ноги и с шумом откатывались обратно. Где-то далеко позади, почти за пределом слышимости, продолжалось веселье - после ухода Вереска его место заняли два местных паренька со свирелью и каким-то незатейливым струнным инструментом наподобие балалайки - но здесь, на берегу, только плеск воды да стрекот цикад нарушали тишину.

Я искоса посмотрела на Вереска. Его лицо было спокойным и почти по-человечески умиротворенным - у эльфов такого не бывает. Интересно, о чем он сейчас думает?

– Женька сказал, сельские жители верят в то, что эльфийские барды могут колдовать при помощи музыки. Знаете, я их понимаю. Я бы тоже хотела такпеть… - Я сделала паузу, ожидая ответа, но мой спутник молчал.
– Занятная штука эта генетика. Мой папа был гениальным ученым, мама волшебно пела. А на мне природа, похоже, решила капитально выспаться.

– Вы к себе несправедливы, - спокойно заметил Вереск.
– Я слышал, как вы поете…

– Где?!! Я никогда не пою на людях!

– Юлия, у меня очень чувствительный слух, а вы обитаете за стенкой.

– Черт, вот позорище, - пробурчала я, чувствуя, как кровь приливает к щекам.
– Могли бы предупредить.

– У вас очень приятный голос, - продолжил Вереск, игнорируя мое бормотание.
– Но над ним нужно работать. Если хотите, я могу познакомить вас с хорошим преподавателем вокала.

– Да ну, - я безнадежно махнула рукой.
– Толку-то? Мне медведь на ухо наступил.

– Медведь? На ухо?
– Вереск остановился и с удивлением уставился на меня.
– В каком смысле?

– Ну, это идиома такая. У нас так говорят про людей, у которых нет слуха.

– Забавно. У нас нет такого выражения. Есть противоположное по смыслу - про музыкально одаренных детей говорят "На него лютня упала".

– О, ну в таком случае на вас, наверное, концертный рояль свалился.

– Что такое "рояль"? Должно быть, что-то очень большое?

– Угу. Особенно концертный.

– Я так и подумал. Нет, рояль на меня не падал. А вот лютней по спине доводилось получать, и не раз.

– Страсти какие, - содрогнулась я, живо представив себе эту картинку.
– Кто это вас так… любил?

– Отчим. Граф белль Гьерра полагал, что бренчание на лютне недостойно настоящего воина, каким должен быть единственный наследник графства. И только в четырнадцать лет, когда я продемонстрировал блестящие успехи в фехтовании, одолев его в тренировочном поединке, мне было позволено учиться музыке - и то с условием, чтобы он этого не видел и не слышал.