Смерть приходит на свадьбу…
Шрифт:
— Так ты повоевал?
— Пришлось. Ходи дед, не зевай. — Дима оборвал разговор, но сам теперь был во власти неприятных воспоминаний, растревожил старик… И потому не удержался, продолжил:
— Знаешь, Петрович, моя жизнь разделилась натрое: до армии, армия, и после нее. Все, что было до, — счастливое детство, нормальная жизнь, но это так далеко. Словно не со мной происходило. А про то, что было в армии, не хочется говорить. Армия меня круто изменила. У одного пацана после службы крыша совсем поехала. Да все мы в какой-то мере психами стали. Такое не забудешь. Только Родина о нас
— А я, сынок, думаю, что и в Америке так же, это только в кино они добрые, а на самом деле везде люди — звери.
— Не знаю, но, может быть, у них и правда, психологи работают с участниками боев. Петрович, ты проиграл…
— Да шут с ними, с картами. Психологов у нас нет, но вместо них — батюшка, священник…
— Не встречал я таких священников… Возможно, и есть в какой-то части… Да и что они могут сказать? Что Бог отвернулся от нас? Это мы и сами знаем.
— Нельзя так говорить. Я, Димок, не верующий, а вот бабка моя стала в последнее время в церковь ходить. Говорит, если просить, молиться, то Бог услышит, молитва исполнится.
— Наивная… Знаешь, если Бог и есть, то бесполезно его просить о милости для себя. Думаю, у него задачи поважнее — ему надо, чтобы все человечество в целом поднялось на ступеньку выше. И он справляется со своей задачей, мир потихоньку исправляется, насилия на Земле все-таки становится меньше. Вот людодства уже практически нет, так, изредка только, кто-нибудь вспомнив далекое прошлое, человечинки откушает… Думаю, если рассматривать религию с такой точки зрения, то сдвиги есть. Вера — это рычаг для управления всем миром, и Господь правильно правит, но каждый человечек в отдельности остается со своими проблемами один на один и помощи ждать неоткуда. Разве только молитва дает силы смириться с неизбежным — с неизлечимой болезнью, например.
— Выходит, по-твоему, вера ничего не значит? Зачем же тогда строят церкви, молятся? За столько-то лет от рождества Христова люди давно поняли бы, что молитва не помогает. Ан нет, все идут к Богу… — Петрович помолчал и продолжил: — Чудно, однако, получается, я столько лет спорил с женой, доказывал, что Бога нет, а сейчас, наоборот, доказываю, что есть Всевышний.
Дима грустно посмотрел на него:
— Эх, дед, когда сотни, тысячи людей собираются вместе и молятся о чем-то одном, возможно, тогда молитва и бывает услышана. Но опять же милость Божия изливается не на одного человека, а на всех, кто молился.
— Не пойму, веришь ты или нет?
— Я и сам не пойму. Но верить хочется, легче жить, когда знаешь, что кто-то всесильный там, наверху, есть.
— А сам говоришь, Бог не помогает отдельному человеку…
— Но каждый надеется, что его-то все же услышит, придет в трудную минуту на помощь.
— Ну и правильно, и ты верь, тогда и тебе поможет.
— Хорошо, хорошо… Если выживу, зайду в церковь и поставлю Богу свечку в благодарность за спасение. Вот интересно, молитва с дымком от свечи лучше доходит? С теплым воздухом выше поднимается? — усмехнулся Димка.
— Не богохульничай…
— Какое
— А как у тебя с квартирой? Живешь-то где?
— Купил. Заработал и купил, начал с комнаты в коммуналке… Я для себя так определил приоритеты: сначала учеба, потом все остальное. Пока служил, понял, каким был дураком, пожалел, что в школе ленился, и, как только появилась возможность, пошел учиться. Втянулся, никак не могу остановиться — пошел уже по второму кругу, второй диплом скоро получу. Вечерами занимаюсь, а днем зарабатываю на свое образование. И что интересно, чем больше учишься, тем больше хочется узнать. Это дело засасывает. Так до сих пор и наверстываю упущенное.
Дима сказал это, и тут же сердце болезненно сжалось, напомнило, что для него все осталось в прошлом. Похоже, второе образование никогда не пригодится.
В открытую дверь палаты постучали. Пришла Аллочка, его секретарша.
— Дмитрий Сергеевич, вы сегодня отлично выглядите. Я вам принесла яблоки и сок апельсиновый… Ой, ну почему вы не съели бананы?
— Бананы я вообще не ем. Ты же меня завалила фруктами, разоришься, пока я болею.
— Да это не сама я покупаю, это Андрей Николаевич распорядился выделить средства.
— Даже так? Расскажи, что там у нас нового?
— Все по-прежнему. Андрей Николаевич велел спросить, что вам еще нужно? Он завтра к вам зайдет.
— Ничего не надо, скучаю я тут, принеси еще что-нибудь почитать, только не эти женские детективы.
— Ой, а мне они так нравятся.
— Я так и понял…
Нафиса
После бегства с лыжной базы Юля не оставляла Нафису в покое, ее разбирало любопытство:
— Кто это был?
— Знакомый.
— А почему же мы тогда рванули с базы, словно воровки какие-то?
— Не хочу с ним разговаривать. И с тобой об этом не хочу говорить. Забудь.
Но Юльку трудно было сбить с курса. К этой теме она вернулась на следующий день, на работе. В перерыв, потягивая кофе, спросила:
— Как ты с ним встретилась?
— С кем?
— С тем парнем, от которого сбежала в воскресенье. Кстати, как его звать-то?
— Павел… Какая ты все-таки не чуткая, Юля.
— Ответь, пожалуйста…
— Ну зачем это тебе?
— Мы подруги или нет? Ты вот все знаешь про меня, а мне ничего не рассказываешь.
— Встретились в моем селе…
— Он что, тоже оттуда?
— Нет, приезжал сватать невесту для своего друга. А эта невеста, Оля, была моей соседкой и подругой, мы рядом жили.
— Никогда не слышала о ней. А где же Оля сейчас?
— Где-то в Москве… После моего переезда в Москву мы с ней потерялись. Оля с мужем уезжала в другой город, потом вернулась вроде бы, но мы не виделись. У нее сразу все было хорошо: образование после школы получила, замуж вышла. А мои родители нищие, так что у меня тогда ничего не было, вот я и постеснялась искать ее. Не хотела, чтобы она подумала, что мне от нее что-то нужно, что я жду помощи.