Смерть приятелям, или Запоздалая расплата

Москвин Игорь Владимирович

– Хорошо, – сказал Филиппов и повернул голову к Кунцевичу. – У вас, Мечислав Николаевич, от перестановки букв голова не болит? Поступим таким образом: завтра вы проверяете Варламеева, – Кунцевич что-то хотел сказать, но воздержался, – а мы с Михаилом Александровичем посетим Сапёрный батальон.

Дверь отворилась, и перед сидящими предстал Власков. Он встряхнул головой, словно лошадь в упряжке.

– Простите, задумался.

– Проходите, Николай Семёнович. Чем сегодняшний день вас порадовал?

– Убийцу не отыскали? – не утерпел Лунащук.

Иногда его заносило, и он свысока смотрел на Власкова.

– Михаил Александрович, – укоризненно посмотрел на чиновника для поручений Владимир Гаврилович и покачал головой.

– Увы, к счастью для вас, не обнаружил, – Власков не стал дальше развивать тему, хотя с языка готовы были сорваться язвительные слова. – Всего лишь познакомился с дамой, как писал Николай Васильевич Гоголь, приятной во всех отношениях.

– Мы здесь копья ломаем, а наш Власков…

– Михаил Александрович, – повысил голос Филиппов.

– Умолкаю, – Лунащук поднял руки.

– По вашему указанию я посетил аукционную камеру. Поговорил там с управляющим господином Георгом и сотрудниками, которые служили вместе с Власовым. Как он попал в компанию к купцам, честно говоря, я так и не смог выяснить. Но все относились к Николаю Ивановичу, как к варягу. Близко он ни с кем не сошёлся, вёл себя немного… – Власков запнулся.

– Высокомерно, – подсказал начальник сыскной полиции.

– Вот именно, высокомерно. Но с одним человеком он всё-таки сошёлся, – теперь настала очередь Николая Семёновича свысока посмотреть не на всех присутствующих, а на одного Лунащука. Все молчали. – Это незамужняя дама, помощник бухгалтера. Состояла долгое время в связи с Власовым, и разорвали они отношения через месяц после его ухода из камеры.

– Какова причина разрыва? – серьёзным тоном поинтересовался Владимир Гаврилович.

– Убиенный был Казановой, по словам Ольги Николаевны, не пропускал ни одной юбки.

– Казанова, значит. Из сослуживцев кто-нибудь об этой его черте говорил?

– Увы, каждый из них клятвенно уверял, что Власов ни с кем из них никогда не откровенничал.

– Не находите странным – столько лет служить бок о бок, а ничего друг о друге не знать?

Никто не ответил.

– Так, – продолжал Филиппов, – и что же поведала госпожа… – он посмотрел на Власкова, ожидая подсказки.

– Щепина Ольга Николаевна, – сообщил Николай Семёнович.

– Что госпожа Щепина поведала о причинах ухода Николая Ивановича из камеры?

– Банальная история – получение наследства.

– И велико ли наследство, что досталось нашему покойнику?

– Суммы точной не знаю, но достаточно, чтобы бросить службу и жить на проценты от ссуживаемых денег.

– Ясно. То есть можно подвести предварительные итоги, – Владимир Гаврилович щипал ус и смотрел в окно. – Теперь на подозрении два человека, и оба являются приятелями господина Власова. Первый – это коллежский советник Варламеев, возможно, имевший денежные обязательства перед убитым на сумму в десять тысяч. Могу

добавить, что точно мы этого не знаем, поэтому вы, Мечислав Николаевич, занимаетесь либо подтверждением алиби вышеуказанного господина, либо… Второй наш подозреваемый – прапорщик фон Линдсберг, состоящий, или, правильнее сказать, состоявший на содержании у Николая Ивановича. И в последнее время увлёкшийся игрой в карты, задолжав при этом большую сумму сослуживцу. А как вы знаете, долг чести каждый обязан отдать вовремя. Кроме вышесказанного, мы имеем показания дворника, который видел высокого человека в шинели Сапёрного батальона, вначале входящего в дом, а спустя некоторое время уходящего из дома. Но при этом свидетель не может показать, прапорщик это был или нет. Пока, господа сыскные агенты, мы имеем такой расклад.

– Я бы не исключал Щепину, – ни к кому конкретно не обращаясь, произнёс Власков.

– Возможно, но сомнительно, – Филиппов посмотрел на Николая Семёновича. – Сколько времени тому они разорвали отношения?

– Три года.

– Вот и ответ. Неужели вы думаете, что женщина вынашивала план мести целых три года?

– Ну…

– Николай Семёнович, женщины либо мстят сразу, либо оставляют в прошлом старые связи, – наставительным тоном произнёс Лунащук.

– Не знаю, не знаю, – покачал головой Власков.

Филиппов тяжело вздохнул и с минуту поразмышлял, теребя пальцами ус.

– Господа, мы забыли об одном обстоятельстве, – наконец произнёс Владимир Гаврилович.

Три пары глаз выжидательно уставились на начальника сыскной полиции.

– Мы с вами не проверили завещание господина Власова. Кому должны достаться капиталы нашего Казановы? Вот завтра с утра, Николай Семёнович, этим и займитесь. Как я понимаю, с аукционной камерой вы завершили?

12

Исполняющий должность командира лейб-гвардии Сапёрного Батальона полковник Тарасевич скривился, словно от зубной боли, когда его адъютант, штабс-капитан Тотлебен доложил о приходе двух гражданских лиц, представившихся как начальник сыскной полиции столицы Филиппов и его помощник.

– Что им надо? – спросил Михаил Михайлович, стоящий у окна.

– По вопросам службы.

– Нашей или их? – пробурчал высокий и стройный, довольно молодой полковник, обратив взор серых глаз на штабс-капитана. Немного подумал. – Пригласите.

Тотлебен вышел.

Через несколько секунд дверь отворилась, и вошли два господина. Один – низкорослый, плотный в кости, с пышными усами, держал в руке шляпу.

Адъютант не прислуга, промелькнуло в голове у полковника.

– Начальник сыскной полиции надворный советник Филиппов Владимир Гаврилович, – отрекомендовался вошедший после того, как поздоровался, и тут же представился второй:

– Чиновник для поручений Лунащук.

– Чем обязан, господа? – голос полковника звучал начальственно-глухо, но вполне отчётливо. Видимо, выработал за время службы.