Смерть приятелям, или Запоздалая расплата
Шрифт:
– Воздвиженский Дмитрий Иванович, адрес – Невский, сто восемь, – торопливо сказал архивариус, словно хотел быстрее донести сведения до сыскного агента, потом столь же торопливо добавил: – если мне не изменяет память.
– Может быть, вам известно и содержание документа?
– Нет, мне Николай ничего не говорил. Возможно, Карл знает о нём.
– Вы говорите о прапорщике фон Линдсберге?
– Да.
– Власов отличался скрытным характером?
– Я бы так не сказал, – после этих слов Варламеев словно бы споткнулся, затем продолжал: – но иной
– Благодарю, Александр Андреевич. Значит, Невский, сто восемь.
– Я не уверен, но, кажется, так.
Контора нотариуса Воздвиженского находилась в первом этаже вышеуказанного дома. Несколько помещений занимало само заведение, а этажом выше в шести комнатах расположился Дмитрий Иванович с семейством.
Степенного вида господин принял Власкова сразу же – видимо, выдалась свободная минута.
– Садитесь, – нотариус плавным жестом указал на кресло, стоящее у окна возле невысокого журнального столика. – Извините, не расслышал вашего имени-отчества.
– Николай Семёнович, – подсказал сыскной агент, – чиновник для поручений при начальнике сыскной полиции Власков, – ещё раз представился он.
– И что потребовалось сыскной полиции от меня? – с недоумением посмотрел на Николая Семёновича Воздвиженский. – Вроде бы я не телефонировал к вам?
– Простите, но по служебной надобности приходится отвлекать вас от дел. У вас заверял духовное завещание некий Власов…
– Извините, я многим помогаю составлять и заверять документы, не только духовные. А Власов – довольно распространённая фамилия.
Дмитрий Иванович лукавил – Николая Ивановича он помнил довольно хорошо. Последний довольно часто обращался к Воздвиженскому за помощью.
– Николай Иванович Власов, проживающий в Гродненском переулке.
– Припоминаю, но, увы, вам лучше обратиться к господину Власову, ежели он позволит вам заглянуть в завещание.
– К великому прискорбию, Николай Иванович уже никогда не сможет дать согласия.
На лице Воздвиженского появилось заинтересованное выражение.
– Не смею предположить ничего трагического, но… господин Власов жив? – чуть ли не шёпотом спросил Дмитрий Иванович.
– Николая Ивановича, – Власков сделал паузу, – убили, поэтому он не сможет дать нам согласия на прочтение завещания.
– Убили? – так же тихо переспросил Воздвиженский.
– Да.
– Какое несчастье!
– Для кого? – с едва скрываемым раздражением спросил Власков.
– Как для кого? Для родственников и друзей Николая Ивановича!
– Дмитрий Иванович, теперь вы можете мне сказать, кто упомянут в завещании?
– Николай Семёнович, если не ошибаюсь?
– Совершенно верно.
– Я не могу полагаться на слова даже чиновника для поручений. Вы меня поймите, я вынужден хранить тайну до тех пор, пока не удостоверюсь в ваших словах.
– Что ж, разумно. У вас, я надеюсь, есть справочник всех номеров телефонов города?
–
– Я предлагаю вам телефонировать моему начальнику Владимиру Гавриловичу Филиппову и у него удостовериться: служит ли под его началом Николай Семёнович Власков?
Через пять минут, когда уставшего от свалившихся на него дел Филиппова соединили с нотариусом, Владимир Гаврилович подтвердил, что это он, начальник сыскной полиции, направил Николая Семёновича Власкова для выяснения некоторых обстоятельств, касающихся духовного завещания убитого накануне господина Власова.
– Извините, господин Власков, – нотариус развёл руками, – но в нашем деле нельзя верить на слово первому пришедшему. Вы даже не представляете, сколько на свете мошенников.
– Оставим политесы другим, – улыбнулся Николай Семёнович, – давайте перейдём к делу. Вы помните Власова?
– Само собой, мы виделись, не так чтобы часто, но достаточно, чтобы его запомнить.
– Может быть, вы помните и содержание его завещания?
– Отчего же, помню.
– И можете рассказать о его содержании?
– Там всего-то один или два пункта. Наследником всего движимого и недвижимого имущества, денежных средств объявлялся некий господин фон… Лисберг.
– Может быть, фон Линдсберг?
– Вы правы, если память мне не изменяет, то Карл фон Линдсберг. – Воздвиженский поднялся.
– Если вас не затруднит подождать минутку, то, возможно, я смогу помочь вам.
– Да, я подожду, – кивнул Власков.
– Ну так вот. Некоторая сумма назначена некой Степанидовой, – Дмитрий Иванович посмотрел поверх очков на чиновника для поручений. Видимо, хотел убедиться, знает ли Николай Семёнович эту фамилию. – Пожалуй, больше никто не упомянут.
– Значит, только один наследник?
– Совершенно верно.
– Благодарю, Дмитрий Иванович, за содействие.
– Неужели убийца – Линдсберг?
– Спешу вас разочаровать, – Власков поднялся со стула, держа шляпу в правой руке, – мы проверяем всех, кто мало-мальски знал господина Власова, и называть его наследника убийцей, простите, пока неосмотрительно. Не все наследники таким диким способом получают состояния. Вы же сами об этом прекрасно знаете. Засим, господин Воздвиженский, разрешите откланяться.
4
Кунцевич решил сразу, что лучше доплатить к билету в вагон второго класса (на первый денег в сыскном отделении не выдавали) собственных девять рублей, зато ехать в отдельном купе. Тогда можно и выспаться, и заняться прихваченными бумагами, и никто не помешает. Двое полицейских, приданных в помощь, ехали вместе с ним.
Мечислав Николаевич прихватил с собою бутылку шустовского коньяку. Поэтому дорога показалась не слишком длинной, хотя наговорились вдоволь.
– Всё-таки я не понимаю, для чего нам ехать в такую даль, чтобы посмотреть на наследника безвременно усопшего? – спросил один из полицейских, с виду неказистый, но обладавший большой физической силой. Кунцевич разлил коньяк по маленьким рюмкам из походного набора.