Смерть, проклятье и любовь!
Шрифт:
«Даже не сомневаюсь в этом, но, уверяю вас, на такие крайние меры идти не придётся. Можете поверить моему честному слову, что это предопределено».
Вера, обиженно надула пухлые губки и махнула белым шёлковым платком, давая знак начать первый бой. Пока что другим противникам на соседних ристалищах, чтобы оба клуба показали свои лучшие стороны высокому жюри. После этого она, слегка повернув голову, прошипела рассерженной гадюкой, обращаясь к бывшей подруге:
– Да что ж у тебя всё словно мёдом намазано? Даже Марат не устоял! Ты даже не блондинка!
– Мне нет до этого хлыща совершенно никакого дела, – Лила с царственным
Чем вызвала ещё большее удивление и у жюри, и у подручных графа Серебряного.
– Зато ему до тебя очень даже есть. Он сделает всё, что сможет, чтобы твой Вальтер вылетел из седла!
– По Законам рыцарской Чести, Небеса даруют победу только тому, кто выступает за правое дело!
– Надо же, как ты вошла в роль средневековой фифы! Очнись, подруга, на дворе двадцать первый век! Эта напыщенная чушь никогда не соответствовала реальному положению дел даже в те дремучие времена, что романтически настроенные дураки гордо называют не просто Средневековьем. Простофили же и вовсе пафосно именуют их утраченным «Золотым Веком». Идиоты! Красивые легенды мало похожи на суровую реальность!
– Тебе просто не повезло повстречать людей, что достойны любви и доверия без всяких если.
– Лила, таких в наше время не существует.
– Вальтер именно такой!
– И он будет мой, так и знай! С тебя вполне хватит и Марата!
– Вера, мне кажется, ты слегка перенервничала. Не волнуйся, мы одержим верх над «Розой Ланкастеров». Только вот разрушать мою личную жизнь я тебе не позволю! – словно подтверждая слова своей хозяйки, Гром распахнул мощные крылья и издал пронзительный боевой клич.
Только Вера хотела в своей любимой манере рявкнуть: «Заявление на увольнение по собственному желанию на стол и пошла вон!», как почувствовала, как её сердце точно сжала когтистая ладонь. В ушах раздался полный угрозы голос Альвевы. Та давно не беспокоила свою весьма безголовую сообщницу:
– Слушай, бесстыжая девка, ты подписала меж нами договор и обязана делать только то, что я тебе велю! Никакой самодеятельности не предусмотрено! Я не знаю, что задумали Абигайль де Рианор и мессир Генрих де Тиорел, но не мешало бы это выяснить. Смотри в оба! Мне нужны средневековый перстень с редчайшим светло-голубым сапфиром и кулон в виде сердца с портретами голубков. Тогда я сделаю так, что Вальтер достанется тебе. Лила будет без ума от Марата Серебряного. Слушайся меня во всём и не упрямься. Мы слишком близки к заветной цели, чтобы ты пустила всё Кобальту под копыта из-за собственных капризов и глупости!
– Ведьма, если я не получу этого рыцаря, то можешь покормить этими бумагами его вздорного коня!
– Ты ещё глупее, чем я думала, Верочка. Не смей дерзить мне! Иначе одними обмороками не отделаешься. Неужели ты думаешь, что та странная хворь появилась и выпустила тебя из своих когтей просто так?
– Так это твоих рук дело? – молодая женщина зашипела точно потревоженная кобра, жалея, что не может проредить огненные патлы Альвевы.
– Да. Если ты не угомонишься, то наказание будет гораздо более мрачным и суровым, обещаю!
– Ну, ты и тварь, Альвева! Знала бы, что так будет, ни в жизнь бы не связалась с тобой! Я хочу, чтобы Вальтер сегодня проиграл, но чтобы мы победили директора «Розы Ланкастеров»!
– Э, нет, Лила вполне может низвергнуть наземь этого гордеца.
Откуда-то вывалился Аззорр и, сделав причудливый кульбит на нервно подрагивающих крылышках, снова исчез. Впрочем, бизнес-леди Илиной не было до него совсем никакого дела. Всё их с Лилой внимание было приковано к ристалищу, где разъехавшиеся в противоположные концы поля противники ожидали, когда Вера взмахом теперь уже алого шёлкового платка велит начать бой.
Хозяйка здешних угодий откровенно злилась на бывшую подругу. Она чуть не впала в неистовое бешенство от того, что оба соперника отсалютовали именно той. При этом они проигнорировали молодую женщину, кому предстояло дать разрешение на бой. Почувствовав в голове присутствие чёрной ведьмы, сделала несколько вдохов, успокаиваясь, и подала условный сигнал.
Всадники направили тренировочные копья в сторону друг друга под весьма заинтересованными взглядами высокого жюри. Из-под копыт вырывались фонтанчики снега. Из ноздрей обоих скакунов шёл пар. Они сердито храпели, стремительно неся своих всадников навстречу.
Вера, окинув подругу полным презрения взглядом, прошипела:
– Довольно с тебя и Марата. Вон как он на тебя смотрит, словно на Королеву Фей, о которой пел рыцарь де Аверн! Так вот, она тоже была блондинкой, а ты – русая пепельная мышь! Чтобы больше я вас вместе не видела! Ты не достойна такого счастья и стоишь меньше, чем пыль на дороге!
– Кто и кого достоин, решать будет сам Вальтер! – голос девушки звенел точно льдинка. – И не надейся, что я, как обычно, буду стоять и смотреть. Пока ты разрушаешь любые перспективные отношения, что у меня завязываются!
Тут лязгнули стальные латы, отводя первый удар. Поединщики же принялись удаляться, чтобы достигнуть противоположного края ристалища, развернуться и снова кинуться в бой. Марат подбадривал своего скакуна громким воинственным кличем. Вальтеру и Кобальту подобное ребячество было совершенно чуждо. Конь де Аверна лишь насмешливо фыркнул и помчался навстречу скакуну Серебряного.
Лила видела всё точно в замедленном кино. Она не сомневалась, что победа будет на стороне того, кому она подарила своё сердце. Только странная одержимость её любимым рыцарем Веры начинала слегка нервировать девушку. Словно почувствовав воинственное настроение хозяйки, Гром распахнул могучие крылья и издал громкий клёкот, вызывая на бой любого, кто посмеет попробовать причинить той вред.
В это время в разрыв туч проникли холодные лучи февральского солнца и осветили две женские фигуры в средневековых нарядах. Волосы одной из них сверкали точно стылый сугроб. В зелёных глазах не было и капли тепла. Пряди второй отливали старым золотом, а в голубых очах плескалась нежность, когда она с тревогой смотрела на рыцаря. Он украсил верхушку турнирного копья лентой, её она сама же ему и подарила.