Смерть раньше смерти
Шрифт:
Он бежал к себе домой, ища спасения. Не думать о случайном происшествии! Скорее спрятаться от всех!
Повсюду слышались поздравления, радостные возгласы: «С Новым годом!» Соседи пускали фейерверки, у кого–то играли на трубе.
Вот, наконец, и дом. Он шагал по дорожке между деревьями. Лара ухаживала за живой изгородью, сажала цветы. Яуберт не сразу попал ключом в замок. Отпер дверь, направился в спальню. Там стояла кровать, в которой спали они с Ларой. Над кроватью висела картина, купленная ею на блошином рынке в Грин–Пойнте. Он пленник в собственном доме, а вещи — его тюремщики.
Яуберт
Ему не хотелось думать о том, что произошло.
Но локоть еще помнил прикосновение нежной девичьей груди, губы тосковали по ее настойчивой жадности.
Прошло два года и три месяца после смерти Лары. Два года и три месяца.
Недавно под вечер он очутился на Фортреккер–роуд и вдруг обратил внимание на паркоматы. Серые колонки стояли на тротуаре через равные промежутки; их было много. Казалось, они тянулись до самого горизонта на прямой, как стрела, улице. Паркоматы были самодовольными и равнодушными; они как будто караулили прохожих. Под вечер машин на улице не было, и парковочные счетчики остались без работы. Тогда Яуберт неожиданно подумал: наверное, то, что случилось с Ларой, превратило его в такой же бездушный автомат. Сплошное раздражение днем, никакого удовлетворения по ночам.
Организм отказывался соглашаться с ним.
Он похож на старый, ржавый мотор, который сипит, кашляет, старается изо всех сил и захлебывается без смазки. В подсознании еще живет память о такой смазке, благодаря которой мозг отдает нужные приказы и кровь приливает к нужным местам. Но мотор захлебывался, искрил. Короткое замыкание.
Яуберт открыл глаза, уставился в потолок.
В кровь проникла зараза, вирус. Он чувствует первые слабые симптомы болезни. У него еще не опухоль, которая разрастается и давит на соседние органы, но… Болезнь проявляется в лихорадке, которая постепенно охватывает весь организм и вымывает из кровеносной системы алкоголь, не давая ему уснуть.
Яуберт долго ворочался и метался, не находя себе места. Потом встал и открыл окно. В свете уличного фонаря его торс блестел от пота. Он лег в постель, повернулся на спину. Как справиться с одиночеством — одиночеством и унижением?
Мучительные мысли о прошлом, мучительное желание — как больно!
Его захватило вихрем; он несся поверх всех барьеров.
В голове смешались страх, физическое желание и воспоминания о прошлом. Лара… Как он соскучился по ней — и как ненавидел ее! Сколько боли она ему причинила! Но… какая же она была красавица! Гибкая, податливая, темпераментная, озорная… Изменница.
Мягкая грудь прижимается к его локтю. Дочь соседа…
Из–за Лары он превратился в бездушный автомат. Из–за Лары, которой уже нет.
Лара умерла.
Он метался, пытаясь избавиться от мучающих воспоминаний, чтобы успокоиться под прикрытием тоски. Последние несколько месяцев он привык к своей депрессии и даже научился выживать благодаря ей.
Но сейчас впервые за два года и три месяца Матт Яуберт не захотел искать спасения в тоске по жене. Повернулась рукоятка, переключились передачи, поршни задвигались. Искру высекла Ивонна Стоффберг. Они вместе боролись с подступающей серостью.
Он почувствовал,
Лара умерла. Он забылся тревожным сном. Поединок, в котором нет победителя. Новое испытание.
Находясь между сном и явью, он осознал, что снова хочет жить. Прежде чем его в очередной раз победил страх, он заснул.
3
Сержант уголовного розыска Бенни Гриссел прозвал здание в Бельвиле, где размещался отдел убийств и ограблений, «Кремлем».
У Бенни Гриссела было хорошо развито чувство юмора, отточенное за девять лет службы. Ежеутренние совещания в конференц–зале «Кремля» Гриссел именовал «парадом–алле».
Впрочем, он упражнялся в остроумии еще в те времена, когда их командиром был худой, аскетичный полковник Вилли Тил. Увидев, как мрачно Тил вышагивает по коридору, толстяк сержант Тони О'Грейди однажды заметил: «Кабы не милость Божия, так шел бы и сам Господь». О'Грейди громко расхохотался своей шутке, не признавшись, что позаимствовал высказывание у Черчилля.[2] Впрочем, никто из сослуживцев ни о чем не догадался.
Сегодня утром все было по–новому. Тил, начальник отдела убийств и ограблений, 31 декабря получил преждевременную отставку. По его словам, он собирался выращивать овощи на своей ферме в Филиппи.
Преемником Тила стал полковник Барт де Вит. Назначение было подписано министром юстиции. Новым чернокожим министром юстиции. Начиная с 1 января отдел убийств и ограблений официально вливался в правоохранительную систему новой Южной Африки. Барт де Вит был членом АНК, хотя незадолго до того, как его сделали начальником убойного отдела, вышел из партии. Страж порядка должен быть беспристрастным.
1 января в семь минут восьмого Яуберт вошел в конференц–зал. Сорок детективов уже сидели на сине–серых казенных стульях, скрепленных между собой по рядам. Все перешептывались, обсуждая нового командира, Барта де Вита.
Бенни Гриссел поздоровался с Маттом. Капитан Гербранд Фос поздоровался с ним. Остальные шушукались, не обращая на него внимания. Яуберт устроился в уголке.
Ровно в 7:15 в зал вошел начальник уголовного розыска в парадной форме. За ним шагал полковник Барт де Вит.
Сорок одна пара глаз следила за вошедшими. Начальник уголовного розыска встал перед телевизором. Де Вит сел на один из двух пустовавших стульев. Начальник уголовного розыска поздоровался с детективами, поздравил всех с Новым годом и произнес речь. Правда, сотрудники отдела убийств и ограблений слушали его не очень внимательно. Они сосредоточили все свое внимание на полковнике. Пришел новый человек, от которого во многом зависит их будущее.
Роста Барт де Вит был невысокого, довольно тщедушный. На голове — жидкий венчик черных волос. Нос напоминал орлиный клюв; сбоку на щеке — большое родимое пятно. В общем, внешность полковника не произвела на подчиненных особого впечатления.
Под конец своей речи, посвященной политической обстановке и целям и задачам ЮАПС,[3] начальник уголовного розыска официально представил собравшимся полковника де Вита. Полковник тут же вскочил с места, откашлялся, потер родинку указательным пальцем.