Смерть ростовщика
Шрифт:
— Как же вам удалось отведать его хлеба-соли, за что он попрекает вас неблагодарностью?
— Его хлеба-соли и жены его ни разу не ели! — ответил Рахими-Канд, все более распаляясь. — Что же до вчерашнего плова, то это такая история: один водонос справлял свадьбу и пригласил меня позабавить гостей игрой на тамбуре. Я сидел во дворе на большой деревянной тахте и играл. Появился среди гостей и этот. Вместе со всеми он зашел в комнату, где подавали угощение, и съел свою долю плова. Потом подошел ко мне и присел на край тахты. После него еще приходили и уходили
— Принесите же наконец плова и музыканту! У него уж не только руки играют, но и в животе урчит в лад тамбуру. Да смотрите, чтобы плов был пожирней и мяса побольше!
Принесли блюдо плова. И вправду, мяса не пожалели, плов был хороший, жирный. Но мне не досталось из него и десятой доли. Хотя Кори Ишкамба только что угостился вместе с другими, он снова приступил к еде. Аппетит его не стал хуже. Пока я съедал одну горсть, он успевал проглотить три-четыре, да при этом, как истый чревоугодник, захватывал в каждую горсть по жирному куску мяса, выбирал снизу, где скопился жир, так что масло стекало ему до локтя.
После еды я хотел снова начать играть и стал подкручивать колышки на своем тамбуре, настраивать его. Но тут Кори, приблизив свои жирные губы к моему уху, прошептал:
— Ладно, кончай свою игру, гости расходятся. Хочешь я сделаю так, что с этой свадьбы ты получишь блюдо плова, но с условием, что половина будет моя. Согласен?
— Что ж, я, конечно, согласен.
— Но, коли так, проси хозяина свадьбы отпустить тебя!
— Разрешите мне идти? — попросил я хозяина, пряча свой тамбур в чехол.
Хозяин дал мне плату — две теньги — и положил предо мной лепешку и горсть конфет. Я опустил деньги в карман и стал завязывать лепешку и сласти в свой платок. В этот момент Кори Ишкамба, указывая на меня, сказал хозяину:
— У этого человека семья. Не пожалейте ему блюдо плова. Сделайте радость его детям: положите пожирнее, да с мясом, да накройте горячей лепешкой. Когда-нибудь этот человек вам опять пригодится!
Хозяину не оставалось ничего другого, как принести мне блюдо плова. Кори Ишкамба вышел первым, а я следом за ним, неся свой тамбур и блюдо с пловом.
Провожая нас, хозяин сказал:
— Не забудьте вернуть блюдо.
Когда мы отошли на некоторое расстояние, Кори Ишкамба сказал мне:
— Мой дом находится как раз по пути. Сначала зайдем ко мне, я отсыплю свою долю, а ты понесешь остальной плов домой.
Долго шли мы всякими улицами и переулками, пока наконец добрались до его дома. Оказалось, что он живет гораздо дальше, чем я.
Так как мне очень хотелось узнать адрес Кори Ишкамбы я воспользовался случаем и спросил:
— В какой же квартал и на какую улицу вы пришли?
— Знаете квартал Кемухтгарон? Так вот, Кори Ишкамба живет в самом конце тупичка, который идет за караван-сараем, где торгуют сапожками и кожаными калошами! — ответил Рахими-Канд.
Затем
— Когда мы дошли до его дома, он взял из моих рук блюдо с пловом и унес во внутреннюю комнату, чтобы отложить свою часть. Через несколько минут он вынес мне блюдо, но лепешки на нем уже не было. Кори Ишкамба выбрал также все мясо, а риса осталось не больше одной восьмой. Слил он так же и весь жир.
Закончив свой рассказ, Рахими-Канд прибавил:
— Хоть этот человек и очень богат, но глаза у него ненасытные. Для того, чтобы завладеть чем-нибудь, он ни перед чем не останавливается, ничего не стыдится и сколько бы ни получил, никогда сыт не бывает.
Я в ответ заметил:
— Хотя ширазец Саади сказал, что «жадные глаза богача может насытить либо удовлетворение желаний, либо могильный прах», я скажу, что их жадность не погасит ни то, ни другое.
После этих слов я поднялся с суфы, так как адрес Кори Ишкамбы со всеми необходимыми пояснениями неожиданно для меня оказался в моих руках — а это было в тот день основной моей целью. Теперь мне можно было идти прямо к Кори Ишкамбе.
VI
Пройдя от караван-сарая Джаннат-макони улицей продавцов угля, я вышел к кварталу Кемухтгарон и, войдя в тупичок, увидел в конце его небольшие ворота, которые по всем признакам, сообщенным мне Рахими-Кандом, были воротами дома Кори Ишкамбы.
Я постучался, подумав про себя: «Не беда, если окажется, что это дом не Кори Ишкамбы. В крайнем случае я смогу спросить, где он живет».
Спустя несколько минут за воротами послышались шаги и тихий разговор двух людей. Однако на мой стук они не ответили. Я постучал еще раз.
— Кто там? — послышался из-за ворот женский голос.
— Я учащийся медресе, у меня есть дело к дядюшке Кори.
— Вашего дядюшки Кори нет дома! А что у вас за дело?
— Свое дело я скажу им самим! Когда они будут дома?
— Они приходят очень поздно, иногда остаются в гостях у своих знакомых до полуночи, — ответила женщина.
— А если я приду в полночь или даже позже, смогу я их увидеть?
— Нет, нет, — сказал решительно другой женский голос. — Они никого не пускают к себе в дом, даже ворот не открывают. И нам наказали, чтобы мы ни днем, ни ночью никого не впускали. Еще вчера они напомнили, чтобы мы не открывали дверей даже знакомым. Поэтому мы советуем вам напрасно не затруднять себя и не пытаться увидеть их дома.
— А кем вы приходитесь дядюшке Кори?
— Мы их жены!
— Может быть, есть у них сын, я бы с ним поговорил, он бы сказал о моем деле отцу, а потом передал бы мне ответ.
— У них нет ни сына, ни дочери, ни слуги! — Это был голос первой женщины.
— Они, как одинокий кипарис, один-одинешеньки! — Это был голос второй женщины. Слышно было, что она смеется.
— Ну, хорошо, может быть, они бывают дома днем, я приду днем! — сказал я.
— Здесь вы их никогда не сможете найти. Они выходят до рассвета, а возвращаются за полночь, — ответила первая женщина.