Смерть - штука тонкая. Афера Хавьера. Экстренный выпуск

Фиш Роберт Ллойд

— Извини, — сказал он. — Прости за то, что я тебя не подпускал, не давал сказать, что ты хотела. — Террел отставил стакан и взял ее руку. Он не хотел причинять ей новую боль, но не мог найти слов, чтобы выразить свои чувства. — Не могли бы мы позабыть все плохое?

— Ты на это способен?

Он коснулся ее щеки, потом нежной шеи. Когда она повернулась и неуверено ему улыбнулась, Террел почувствовал себя немного смущенным и вздохнул.

— Попытаемся…

Много позже его разбудил звонок телефона. Он приподнялся на

локте и включил ночник. В комнате было темно, но мягкий серый рассвет уже пробивался сквозь шторы.

— Мистер Террел?

— Правильно.

— Минутку, вас вызывает Бич-Сити.

Террел спустил ноги с кровати и закурил. Потом оглянулся через плечо и увидел, что Конни с сонной улыбкой следит за ним.

— Извини, — сказал он.

— А мне снился такой дивный сон.

— Закрой глаза и продолжи с того места, где остановилась. Еще рано.

— Все в порядке.

— Все в порядке? Что-то холодновато звучит.

— Мне хорошо. Чудесно, — она вжала в подушку лицо, такое маленькое и бледное в обрамлении взъерошенных светлых волос. Террел нежно коснулся ее щеки тыльной стороной ладони.

— Ты прекрасно выглядишь.

— И чувствую себя тоже прекрасно.

В трубке щелкнуло, и знакомый голос спросил:

— Сэм? Сэм Террел? Это Тим Моран, Бич-Сити. Отдел по расследованию убийств. Извини за такую рань.

— Неважно. Что случилось?

— Помнишь маленького копа, который здесь застрелился? Колана? Я думаю, он не застрелился. Пока не хочу говорить больше, но если приедешь, я тебе все сообщу.

— Сейчас ничего не ходит. Я смогу добраться только часа через два.

— Отлично. Я позвонил тебе, потому что ваша полиция отмахнулась. Им хочется, чтобы это числилось самоубийством.

— С кем ты говорил?

— С полицейским по имени Станко. Он капитан в участке Колана.

— Все сходится. Увидимся через два часа, Тим. И спасибо.

Террел положил трубку и сказал:

— Мне пора бриться и ехать. Ты постарайся уснуть.

— Ты должен ехать?

— Да, это важно.

Она села, улыбаясь, и прижалась щекой к его руке.

— Я хотела тебе помочь. А получилось по-другому.

— Получилось гораздо больше. Я расскажу тебе, когда вернусь. В нежных подробностях.

Террел принял душ и побрился меньше, чем за три минуты, зато гораздо больше времени потратил на ремонт рубцов на подбородке. Когда он вышел из ванной, в комнате приятно пахло кофе, из кухни доносился стук высоких каблучков. Он покачал головой и начал одеваться, но не смог сдержать улыбку. Проведенные с ней часы его просто ошеломили; он чувствовал себя очень счастливым и в то же время жутко по-дурацки.

— На омлет не было времени, — сказала она при его появлении в кухне. — Я просто поджарила тосты. Ладно?

— Просто прекрасно.

На ней была его рубашка, туго перепоясанная в талии, его галстук она использовала как ленту. Террел чувствовал себя необычно смущенным.

Он хотел поцеловать ее, но по какой-то причине посчитал это неправильным. Между ними чувствовалась какая-то напряженность.

— Кофе пахнет изумительно.

Она поставила перед ним чашку кофе и тарелку, которую предварительно согрела в духовке.

— Когда ты вернешься?

— До обеда, по крайне мере до коктейля. Ты со мной выпьешь коктейль?

— Да, хотелось бы, — она села и очень просто сказала: — Я хочу помочь тебе. Хочу рассказать, что случилось той ночью у Эден.

— Больше ты не боишься?

— Нет, боюсь.

— Но хочешь присоединиться к святому делу?

— Я просто хочу быть на твоей стороне, и все. — Казалось, он ее озадачил. — А люди так и присоединяются к святому делу, да?

Он помолчал, глядя на нее, потом сказал:

— Кто-нибудь знает, что ты вчера пришла сюда?

— Не думаю. А что?

— Послушай меня: если я позволю тебе помочь, ты пообещаешь мне, что не высунешь носа из квартиры? Будешь держать дверь на замке, пока я не вернусь? И никого не впустишь, хоть самого архангела Гавриила?

— Да, обещаю.

Она улыбнулась, и неловкость между ними вдруг исчезла. Он беспокоился за нее, и это делало еще важнее то, что случилось между ними.

— Ты в команде, — сказал он, гладя ее по голове.

— В ту ночь в квартиру приходил Айк Селлерс. Хотел, чтобы Эден кое-что для него сделала.

— Что именно?

— Подставила мистера Колдуэла.

— Ты уверена?

— Я была в спальне. И слышала.

Террел опустил глаза на ее маленькую крепкую руку.

— Эта нежная розовая штучка перевернет этот город. А теперь расскажи мне все с самого начала. Так, как ты слышала. Я налью кофе.

16

Было девять часов, когда Террел въехал на автостоянку, отведенную для полиции и прессы у суда Бич-Сити. Ярко сияло солнце, но ветер с океана пронизывал насквозь, когда он поднимался по широким мраморным ступеням. Он уже передал рассказ Конни Каршу — тот был готов для печати. Ему нужна была информация Тима Морана, но занимало его совсем другое: все, зачем и как был подставлен Колдуэл, все махинации вокруг Совета по парковкам — все это соединило в единое целое свидетельство Конни.

Террел прошел в офис Морана на втором этаже. Детектив сидел за столом с полной пепельницей и батареей пустых картонных стаканов из-под кофе у локтя. У Морана были закатаны рукава, развязан галстук и расстегнут воротник, и он казался серым от усталости. Но в узких глазах сверкал огонек охотничьего азарта.

— Ну, ты неплохо провел время, — сказал он, закладывая руки за голову и откидываясь в кресле. — Знаешь, я устал как черт. Садись, Сэм. Я скажу тебе, что у меня есть. А потом, думаю, ты тоже сможешь кое-что мне рассказать. Это справедливо?