Смерть таится в рукаве
Шрифт:
— Спасибо, — поблагодарил его Терри. — Если не возражаете, я, пожалуй, выйду здесь, на бульваре.
Доктор Седлер быстро свернул к тротуару и затормозил.
— Оставляю вас, — он перегнулся через спинку сиденья, открывая дверцу, — один на один с вашей совестью. А вообще — спокойной ночи!
Когда Терри сошел на тротуар и захлопнул дверцу машины, доктор Седлер, ни разу не оглянувшись, включил передачу и направил машину в общий поток. Терри прошел с квартал вниз по бульвару, поймал такси и спустя четыре с половиной минуты
— Входите. Не заперто. Терри открыл дверь.
Истощенная фигура с жестко зафиксированной головой чуть-чуть приподнялась в постели. Фред по-прежнему сидел в кресле, вплотную придвинутом к стене. Он оторвал взгляд от комиксов, но не перестал жевать резинку.
— Привет, — сказал Стивене. — Вернулись, значит. Что забыли? Где док?
— Да, — заметил Клейн, садясь на край кровати. — Я вернулся. Док решил на часок заглянуть в свою клинику. Не будем его пока беспокоить. Я хотел бы кое-что обсудить с вами, Билл.
Стивене качнулся вперед, ножки кресла громко стукнулись об пол. Он угрожающе выпятил свою массивную челюсть:
— Толкуй, зачем пришел?
Клейн как бы между прочим спросил:
— Вы, ребята, слышали про Мандру?
Глаза Стивенса — нервные, нахальные, блестящие — впились в глаза истощенного мужчины в кровати и не отпускали их ни на секунду. На мгновение в комнате повисла напряженная тишина. Первым нарушил ее калека. Своим тоненьким писклявым голоском он произнес:
— Сам разберусь, Фред. Кто такой Мандра?
— Поручитель страховой компании, — пояснил Терри.
— Не знаю такого. Ты что думаешь, я про него читал?
Фред Стивене настороженно встал с кресла и пружинистым шагом двинулся по направлению к Терри.
Терри перехватил грозный взгляд Стивенса и спокойно посоветовал:
— Не дергайся, Фред.
Мужчина на кровати сказал все тем же писклявым голоском:
— Я разберусь, Фред, садись.
Стивене постоял в нерешительности пару секунд, раскачиваясь на каблуках, потом вернулся к своему креслу и вновь стал жевать резинку.
— Ну и что там с Мандрой? — сварливым, раздраженным тоном спросил Билл Шилд.
— Копыта отбросил, — сказал Терри.
— А что от нас-то требуется — слезу пустить, что ли? — поинтересовался Стивене.
— Закройся, Фред, — посоветовал Билл. — Не про тебя забота.
— Насчет поплакать — это не самая дурная мысль, — прокомментировал Терри. — Если человек убрался, не успев вернуть мне солидный долг, я бы пролил море слез.
Шилд желчно рассмеялся:
— Мандра высоко стоял. Если кому и задолжал монеты, без труда можно свое вернуть. — Мертвецки белой, привыкшей к наркотикам рукой он описал в воздухе круг, как бы указывая на убогую мебель, потрескавшееся зеркало, грязноватую репродукцию на стене, тоненький, кое-где проеденный молью коврик на полу. —
Терри спокойно возразил:
— Я не знаю, сколько он вам платил, но наверняка не меньше половины: на вас был весь риск. А половина из двадцати тысяч — это десять тысяч монет. И это только за раз. Уверен, что были и другие разы.
Терри наблюдал за бесцветными, ничего не выражающими глазами Билла Шилда. За спиной раздавалось неприятное чавканье, оно становилось все более громким и частым.
Шилд сказал:
— А кто ты, собственно, такой будешь?
— Меня зовут Клейн.
— Сыскарь?
— Нет.
— Газетчик? Адвокат?
— Нет.
— Кто ж тогда?
— Бизнесмен.
— Что-то ты про бизнес помалкиваешь.
— Я мог бы поговорить о бизнесе, если бы имел хорошую поддержку, — пояснил Клейн. — У вас есть замороженные вклады на паях с Мандрой. Если вы попытаетесь качать права, вас засадят в кутузку, в самую надежную, и будут попугивать всякими бумажками.
Фред Стивене ввернул реплику:
— Вы чего-то там трепались о десяти тысячах…
— Закройся, Фред, — перебил его Шилд, — и не открывайся. Мы не понимаем, мистер Клейн, о чем вы говорите.
— Для ясности рассмотрим один случай, — сказал Терри. — Возьмем, например, эту Рентон. Из двадцати тысяч, которые она заплатила Мандре за прикрытие дела, на вашу долю приходится по меньшей мере десять. Она отдала деньги на прошлой неделе. Могу сообщить о другом случае, тут приход составил пятнадцать тысяч.
Терри достал из кармана сработанный из слоновой кости портсигар и выставил его так, чтобы Шилд и Стивене не успели обменяться взглядами поверх его головы. Терри выбрал сигарету и зажег спичку.
Стивене вскочил со своего кресла и пробасил:
— Послушай, парень, о чем ты тут толкуешь? Шилд пытался говорить по-прежнему спокойным, размеренным голосом, в котором тем не менее угадывалось изумление.
— Никаких двадцати тысяч не было, — решительно заявил он.
— Извините, оплошал, — вежливо хохотнул Терри.
— Откуда вам известно, что она отцепила двадцать кусков? — спросил Стивене.
— Так мы не договоримся, — прислонясь спиной к эмалированной спинке кровати и пуская колечко дыма, отрезал Терри.
Фред Стивене, сбиваясь на скороговорку, забубнил:
— Послушай, Билли, если этот парень знает про Мандру, и про Рентон, и про дока Седлера, мы мало выиграем, если будем держать язык за зубами, и если дамочка Рентон выложила двадцать кусков, то или Мандра облапошил Седлера, или Седлер нас за нос водит.
Обращаясь к Терри, Шилд задумчиво произнес:
— А ты тут какой интерес имеешь?
— Я деловой человек.
— Деловой — это про великого Моргана. Что предлагаешь?
— Мне кажется, ребята, кто-то греет на вас руки. Я бы защитил ваши интересы и прошу за это ровно половину от вашего дохода.