Смерть умеет улыбаться
Шрифт:
Знала бы раньше - подошла бы потрогать.
Нетерпеливый Кшысь бил копытом и тянул меня дальше, а я сопротивлялась. Я представляла холодные каменные кельи, длинные коридоры, освещенные светом факелов, по которым гуляют жуткие сквозняки, подземелья, молчаливых черных монахов, оставшихся один на один со своим суровым богом.
Будь моя воля - я простояла бы здесь до самого вечера, поглощенная мрачными видениями. Но воли не было - был Кшысь.
В следующем зале мы осмотрели кости доисторического животного, найденные при строительстве котлована. Рядом висела табличка с изображением чудовища, которое было восстановлено
– Шикарная зверушка, правда?
– с восторгом спросил Кшысь.
– Ничего себе, - согласилась я, прикидывая, сколько травы требовалось, чтобы набить эдакое брюхо.
Правильно, что вымерли. Туда им и дорога. Если бы они не вымерли, что бы ели кролики и вегетарианцы?.. А я кроликов люблю. И, между прочим, не только в сметане.
В Озерске, как в любом небольшом городе, где каждый человек на виду, слухи распространяются.
Точка. Обеспечив кумушек богатым материалом для пересудов, я решилась представить Кшыся домашним:
– Знакомьтесь, мой жених.
Грета, которую я застала в гостиной перекладывающей с места на место содержимое шкафчика для настольных игр и выражающей крайнюю степень досады громким хлопаньем дверцами и невероятным изгибом позвоночника, распрямилась, оглянулась и побледнела, как будто испугалась, но быстро взяла себя в руки. Задвинув нихний ящик, она отвела меня в сторону и спросила:
– Еще один? А как же сама знаешь кто? Он, кстати, уже заходил. Слушай,мать, чем ты их берешь?
– и въедливо оглядела меня с головы до пят.
Леший меня забодай. Опять я забыла про свидание с молокососом. Не виноватая я, он сам из головы вываливается!
– Неземной красотой, доча, - обретя дар речи, ответила я на вопрос кузины.
Ровно через десять минут мои дорогие женщины прикипели к Кшысю сердцами и всеми остальными органами.
Нюся выпытывала, что больше Кшысь уважает - шарлотку с яблоками или пироги с черникой. Тетя, ненавязчиво отодвигая Нюсю в сторону, пересказывала четвертый том краткой автобиографии. Грета блестела глазами и норовила придвинуться поближе вместе с диваном, на котором сидела еще и я.
Испытав на себе обаяние "жениха", я ничему не удивлялась.
Такой магнетизм у человека - с ног валит. Не ревную, родные, но хату спалю.
На прощание Кшысь властно притянул меня к себе и поцеловал. Я - женщина целованная неоднократно. И в замужествах, и между. Но, признаюсь, дрогнула. Голова кругом. Очень темпераментный мужчина.
– До встречи, дорогая, - обласкал он бархатным баритоном, от которого горстка пепла предательски дрогнула и вознамерилась немедленно растаять.
Значит, могу еще!
После его ухода я пошла к себе, размышляя на ходу о том, что опять не произошло ничего экстраординарного. Гениальная на первый взгляд тактика выжидания не оправдалась. Икс не выдал себя. Что делать дальше? Ничего не делать я больше не могу. Мне бы какую-нибудь маленьку зацепочку, совсем малюсенькую, мне бы получить подтверждение, что я думаю в нужном направлении...
С этим я вошла в спальню, и поскольку
Сложно объяснить. Я - не большой любитель порядка, и человеку стороннему может показаться, что белье в верхнем ящике комода свалено в общую кучу. Куча - кучей, не спорю, однако и в ней имеется своя система. Я органически не способна положить белые носочки рядом с черными трусиками, это претит моему эстетическому вкусу. Не мог же носок сам переползти к трусам. Насколько я знаю, либидо у носков отсутствует.
Следующее свидетельство пребывания чужака в моей комнате - фотография родителей, которую я пристроила на комоде. Точнее не сама фотография, а отсутствие тончайшего слоя пыли рядом с рамкой.
Несомненно, здесь шарили. Случилось! Икс прорезался! Мама. Однако раньше он действовал не в пример решительнее. Взять хотя бы недоубиенного Павлика...
Интересно, что он искал. И что нашел - тоже интересно.
Вообще-то все самое важное и ценное я всегда ношу с собой. Такая у меня дурацкая привычка. Без любимой сумки, в которой умещается растрепанная записная книжка в кожаном переплете, визитница, кошелек, паспорт, свидетельство о рождении, водительские права, ключи от квартиры, машины и почтового ящика, помада, пудреница с зеркалом, пустой флакон из-под духов
"Маскино" , список покупок к прошедшему Новому году (ничего, через четыре месяца снова понадобится), несколько квитанций из химчистки, прачечной и сапожной мастерской, две скрепки, упаковка бумажных носовых платков, пилка для ногтей, последнее письмо из Токио, удостоверение издательства, в котором я работаю, зажигалка, раскрошенная в порошок таблетка аспирина, дежурный презерватив, несколько замусоленных чеков, использованные талоны на проезд в общественном транспорте, клочок бумаги с Дашкиным адресом, а теперь к перечисленному добавились запасная спица, никчемный моток ниток и "молния" , - так вот, без всего этого хозяйства я чувствую себя неуютно, как-то скованно и излишне обнаженно даже в ванной комнате, не говоря о прочих присутственных местах. Не знаю, в чем тут дело. Возможно, в привычке. Возможно также, что неуютность и неприкаянность возникают у меня только тогда, когда расстаюсь с использованными талонами. Или со свидетельством о рождении. Ручаться не буду, поскольку носить содержимое сумки по отдельности я не пробовала.
Перетряхнув скудное имущество, непоместившееся в сумке, я сделала вывод, что искать у меня решительно нечего. Была барсетка с деньгами, но я сдала ее в банк. Земной, кстати, поклон Фабе за подсказку.
Но если за мной следили, - а за мной точно следили, если, часом, я не повредилась рассудком и не страдаю манией величия, - то про банк Икс не мог не знать. Это исключено! Нелепость какая-то.
Так что у меня искали?.. Нет ответа. Буду надеяться, что, что бы они ни искали, ничего найти не смогли, кроме пары шелковых трусиков и кота. Но все мое белье и весь мой кот на месте. Лежит тут рядышком, косит желтым глазом, лентяй, нет чтобы охранять хозяйское добро.