Смерть в белом галстуке. Рука в перчатке (сборник)
Шрифт:
– Думаю, да.
– Зачем?
– Ну как зачем, родная? Послушать одну из его знаменитых историй.
Это был первый день мисс Харрис на ее новой работе. Леди Каррадос наняла ее на время лондонского сезона. Мисс Харрис хорошо представляла, что это за должность. Нынешний сезон был отнюдь не первым в практике этой компетентной молодой женщины, почти пугающе лишенной воображения. Она словно разделила свой мозг на аккуратные ячейки, рассортировав все вопросы на «имеющие решение» и «решения не имеющие». Столкнувшись с какой-нибудь отвлеченной или нестандартной идеей, мисс Харрис либо немедленно запускала ее в дело, либо тут же запирала в дальнюю ячейку и никогда уже оттуда не вытаскивала. И если мисс Харрис не могла отреагировать моментально, то идея попадала в разряд
Мисс Харрис энергично прошла по коридору второго этажа и дважды – не слишком громко, но и не робко – постучала в белую дверь.
– Войдите! – послышался приглушенный голос.
Мисс Харрис вошла и оказалась в большой белой спальне. Ковер, стены и кресла – все было белым. Под белой адамовской [3] каминной полкой потрескивал камин кедрового дерева, а о лежащую на полу белую медвежью шкуру мисс Харрис едва не споткнулась, идя через комнату к большой белой кровати, где, откинувшись на подушки, сидела ее хозяйка. Повсюду лежали листы почтовой бумаги.
3
Братья Дж. и Р. Адамы, шотландские архитекторы, дизайнеры интерьера и мебели (XVIII в.).
– О, доброе утро, мисс Харрис, – промолвила леди Каррадос. – Вы и представить себе не можете, как я рада вас видеть. Ничего, если вам придется подождать, пока я закончу это письмо? Присаживайтесь, пожалуйста.
Мисс Харрис скромно присела на маленький стул. Леди Каррадос одарила ее лучезарной, несколько рассеянной улыбкой и вернулась к письму. Мисс Харрис обвела взглядом свою хозяйку, отметив каждую черточку в ее облике.
В хорошие дни Эвелин Каррадос выглядела моложе своих тридцати семи лет. Эту высокую темноволосую женщину нельзя было назвать яркой, но она отличалась интересной бледностью. Показав ей однажды копию Сикстинской мадонны, Пэдди О’Брайен сказал, что она смотрит на свое собственное изображение. Он несколько преувеличил сходство. Удлиненное лицо Эвелин было более характерным, чем у рафаэлевской Девы Марии, но большие темные глаза и отливающие глянцем волосы, разделенные пробором посередине, напоминали ту, что изображена на полотне. С тех пор Пэдди называл жену «Донной», и она хранила его письма, начинающиеся словами: «Милая Донна». Удивительно, но и Бриджет, их дочь, никогда не видевшая отца, тоже называла свою мать Донной. Сидя в ожидании и глядя прямо перед собой, мисс Харрис вспомнила, как в тот день, когда она проходила собеседование, дочь хозяйки вошла в комнату и уселась на подлокотник кресла матери – спокойная девушка с красивым голосом. «А он еще не появился», – подумала секретарша о сэре Герберте Каррадосе, чья фотография в серебряной рамке стояла на туалетном столике.
Наконец леди Каррадос поставила подпись и провела рукой по стеганому покрывалу в поисках промокательной бумаги. Мисс Харрис тотчас подсунула ей свой комплект.
– О, у вас есть! – Это приятно удивило хозяйку. – Большое спасибо. Ну вот, с этим покончено.
Мисс Харрис заученно широко
– Вижу, вы принесли мою почту.
– Да, леди Каррадос. Я не знала, пожелаете ли вы, чтобы я вскрывала все…
– Нет, нет! Пожалуйста, не надо!
Хорошо воспитанная и искушенная в делах такого рода мисс Харрис ничем не выказала своих чувств, хотя слова хозяйки больно уязвили ее.
– Очень хорошо, леди Каррадос, – сдержанно ответила мисс Харрис.
Леди Каррадос смущенно подалась вперед.
– Знаю, я не права, – быстро проговорила она. – Конечно, я веду себя непростительно для человека, которому посчастливилось приобрести такого секретаря, как вы. Но видите ли, я не привыкла к подобной роскоши, и мне все еще приятно изображать, что я занимаюсь всем сама. Так что мне хотелось бы самой вскрывать свои письма, а потом я буду с удовольствием передавать их вам. Что, конечно, очень несправедливо, но вам придется с этим смириться, бедная моя мисс Харрис. – Она дождалась, пока секретарша улыбнется, и ответила ей очаровательным, понимающим взглядом. – А теперь, – сказала она, – давайте приступим к делу.
Мисс Харрис разложила письма на бюваре на три аккуратные кучки и вскоре принялась стенографировать ответы, которые ей предстояло написать от имени хозяйки. Леди Каррадос делала при этом что-то вроде подстрочного комментария.
– Люси Лорример. Кто такая Люси Лорример, мисс Харрис? А, это та старая леди Лорример, которая разговаривает так, будто все умерли или оглохли. Так, чего она хочет? «Слышала, что вы вывозите свою девочку и была бы так рада…» Что ж, придется позаботиться об этом, верно? Если дневное время окажется свободным, мы будем счастливы. Так, готово. Теперь это. О, да, мисс Харрис, вот это письмо очень важное. Оно от леди Аллейн, моего большого друга. Знаете о ком я? Один из ее сыновей – сногсшибательный баронет, а другой – сыщик. Слышали?
– Старший инспектор уголовной полиции, леди Каррадос? Знаменитый?
– Тот самый. Потрясающе интересный и недоступный. Когда началась война, он служил в министерстве иностранных дел, а после войны вдруг стал детективом. Не могу сказать почему. Впрочем, это не имеет значения. – Леди Каррадос бегло взглянула на секретаршу. – Впрочем, письмо не имеет к нему никакого отношения. Оно касается дочери его брата Джорджа, которую леди Аллейн вывозит в свет, и я обещала ей помочь с этим. Поэтому запомните, мисс Харрис, что Сару Аллейн нужно приглашать на все мероприятия. А леди Аллейн – на обеды для матрон и на все карточные игры. Поняли? Вот ее адрес. И напомните мне, чтобы я написала ей. Теперь идем дальше…
Она вдруг замолчала – так внезапно, что мисс Харрис удивленно подняла голову. Леди Каррадос вперилась взглядом в письмо, которое держала в своей красивой, тонкой руке. Пальцы ее слегка дрожали. Заинтригованная мисс Харрис смотрела на хозяйку и на квадратный конверт. Тишину в белой комнате нарушало лишь тиканье маленьких китайских часов на каминной полке. С резким звуком конверт упал на груду писем.
– Простите, леди Каррадос, вам нехорошо? – спросила мисс Харрис.
– Что? Нет. Нет, спасибо.
Отодвинув письмо в сторону, она взяла другое. И вскоре вечное перо секретарши вновь забегало по блокноту. Она набрасывала черновики писем: отказы и приглашения. Составляла списки имен, делая пометки напротив каждого, и обсуждала с леди Каррадос детали бала, который та устраивала.
– Я хочу нанять Димитри из «Шеперд Маркет» – ну, знаете: это фирма, обслуживающая торжества и банкеты, – чтобы он все организовал, – пояснила леди Каррадос. – Мне это представляется, – она помедлила, – самым надежным вариантом.
– Что ж, он действительно лучший в своем деле, – согласилась мисс Харрис. – Вы говорили о расходах, леди Каррадос. Димитри работает из расчета примерно двадцать пять шиллингов с человека. Но сюда входит абсолютно все. Вы уже можете ни о чем не беспокоиться.
– Двадцать пять? Всего будет, я думаю, четыреста персон. Во что это обойдется?
– В пятьсот фунтов, – спокойно ответила мисс Харрис.
– О Боже, это много, не так ли? И еще оркестр. И я считаю, что должен быть буфет с шампанским. Чтобы не было бесконечной процессии в столовую, по-моему, это так скучно.