Смерть в белом халате
Шрифт:
– Пока до вещей дело дойдет, все заживет. Мне бы сейчас поспать… но не могу, честное слово.
– Мне тоже не спится.
До девяти, когда нужно было отправляться за бабой Настей в тридцатую больницу, оставалось чуть больше трех часов, но молодые люди, несмотря на бессонную ночь, даже не задремали. Виктор лежал на диване, а Максим уютно устроился в раскладывающемся кресле напротив друга. Эдуард Петрович приготовил омлет, но ни Виктор, ни Макс не притронулись к аппетитно пахнущему блюду.
Плеханов вспомнил
Куликов выслушал новость с интересом, но сам он был полон скептицизма.
– Не вылечат его. Такого бугая разве вылечишь? Кто однажды наркотик попробовал, уже никогда нормальным человеком не будет. Слышал пословицу: «бывших алкоголиков и бывших наркоманов не бывает»? Правильная пословица.
– Вылечат! – уверенно ответил Виктор. – Ты не забывай, медицина не стоит на месте; с тех пор, как придумали эту пословицу и алкоголиков лечить научились, и наркоманов. Только человек сам должен захотеть выздороветь.
– В этом-то и проблема. Мне Димку, конечно, жаль, но не думаю, что он от хорошей жизни к наркотикам пристрастился. Значит, бросать не захочет.
– Дурак он просто. Ему помощь нужна. А насчет того, хорошая жизнь у него, или нет, лучше не спорить. Некоторым людям жить негде, некоторые неизлечимо больны, но не все они наркоманами становятся.
– Ага. Больше алкоголиками.
– Не в этом суть. Гаршин просто попал в плохую компанию, или случайно в каком-нибудь клубе зелье попробовал, а потом втянулся. По глупости.
– Ладно, убедил. – Макс почесал затылок. – Ты не думай, я хочу ему помочь, просто не знаю, что делать.
– Для начала, надо с ним поговорить. И не оставлять одного.
– Тотальная слежка?
– Нет, – улыбнулся Плеханов, – «не оставлять» – не в смысле «следить за ним», а в смысле «общаться с ним».
– Хорошая мысль. Насколько я знаю, среди сверстников друзей у него нет.
– Значит, мы будем первыми. Немного поздновато повышать авторитет на пятом курсе, но впереди целый год, мы справимся.
– Думаешь, ребята к нему нормально относиться будут?
– Думаю, сначала возникнут трудности, но ведь Димка не дурак, поймет. Не все же время ему с малолетками пиво пить.
Куликов потянулся и зевнул.
– Следующей ночью надо выспаться, чтобы в институте во вторник не спать. Алевтина обещала контрольную устроить.
– Ты-то поспишь, а я с понедельника на вторник в «Кащенке» дежурю.
– Сменщика тебе так и не нашли?
– Нашли. Только от него толку нет – спит на диване в ординаторской, и в ус не дует.
– Поговори с ним.
– Бесполезно. Я хорошо знаю такой тип людей. Пальцем не пошевелит. Так, видимость, а не дежурный.
– Может, уволишься? Чего напрягаться-то? Платят все равно мало.
– Не могу.
Виктор
– Поспи, – сказал Максим.
– А толку? Через два часа все равно вставать, – ответил Плеханов.
Он зевнул и закрыл глаза. Думал, что не уснет, но сам не заметил, как задремал.
Всю дорогу из больницы до своего нового дома баба Настя охала, хваталась за сердце и со слезами на глазах благодарила Максима, а заодно и Виктора, за помощь.
– Ты, сынок, получается, второй раз жизнь мне спасаешь, – всхлипнула пожилая женщина, утирая глаза уголком повязанного на голову белого платка. – Один раз из пожара вытащил, а теперь вот, считай, жилье подарил.
Макс, который пытался сосредоточиться на дороге, только кивал. Бежевая «Лада», подпрыгивая на ухабах, приближалась к цели.
Виктор сидел на заднем сиденье и смотрел в окно. Рука почти не болела, но сгибать ее было неприятно. Куликов видел это, и сначала не хотел брать друга с собой, настаивая, чтобы тот посидел дома, а лучше, обратился в больницу. Плеханов отказался – такие неглубокие раны никто не зашивает, и все, чем ему могут помочь в больнице, Максим уже сделал – промыл, обработал, перебинтовал, разве только не подул, чтобы не болело.
Ночь выдалась не из приятных, но Виктор был почти счастлив, а причина была самой простой: красивая девушка с самыми добрыми глазами на свете. И ничто не могло испортить радость жизни. Было у него предчувствие: скоро, совсем скоро жизнь изменится: исчезнут тревоги, забудутся неприятности, все вернется на круги своя.
– Приехали, – выдохнул Максим, заглушая мотор.
Плеханов помог бабе Насте выйти из автомобиля и указал рукой на дом. С прошлого посещения здесь ничего не изменилось: все те же высокие деревья, синяя скрипучая колонка, аромат пыльной травы, даже «дед Щукарь», выглядывающий из окошка соседнего дома. Виктор заметил, как обрадовался дедушка Валя: старик улыбнулся, потянулся к ручке окна, а потом, опомнившись, скрылся в глубине дома.
– Соседи у вас интересные будут, Анастасия Николаевна, – произнес Виктор. – Вот и познакомитесь.
– Мне бы сначала дом посмотреть.
Старушка подслеповато прищурилась, разглядывая кирпичный дом. Плеханов заметил сверкающие чистотой стекла в старой ссохшейся раме – Куликов не забыл даже об этом, однако сам говорил, что к концу недели потрескавшуюся древесину сменит матовый белый пластик.
Но баба Настя не заметила чистоту окон, она придирчиво смотрела на дверь, стены, крышу, и ахала.