Смерть в Голливуде (Происхождение зла)
Шрифт:
Китс был русоволосым мужчиной тридцати восьми — сорока лет, с бледно-серыми глазами под рыжеватыми бровями. У него были крупные сильные ладони, которые внушали ощущение надежности, а на левой руке блестело золотое обручальное кольцо. Взгляд его светился умом, упрямо стиснутые зубы и квадратный подбородок выдавала готовность противостоять любым трудностям. Он держался слегка надменно и сдержанно. Славный полицейский, решил Эллери. Парень что надо!
— Вот спички, лейтенант. Зажечь?
— Эту штуку, — засмеялся Китс, вынимая изо рта полуизжеванную незажженную
— Так что же вас интересует, мистер Куин? Какой случай? Что-нибудь такое, чего не стоит предавать огласке?
— Вчера утром меня буквально насильно втянули в одну историю. Известно ли вам что-нибудь о смерти владельца ювелирной торговой фирмы по имени Лендер Хилл?
— Значит, она добралась и до вас. — Китс пососал незажженную сигарету. — Наше управление уже занималось этим. Девчонка уже все уши прожужжала о какой-то мертвой собаке и записке, напугавшей ее отца до смерти. А где, спрашивается, эта самая записка? История любопытная, но скорее по вашей, литературной части, чем по нашей.
Эллери молча протянул Китсу листок с монограммой Хилла.
Лейтенант медленно прочел текст. Затем изучил листок вдоль и поперек. Эллери пояснил:
— Писал сам Хилл. Снимал копию. Я обнаружил это в его матрасе, в дыре.
— А где оригинал, мистер Куин?
— Скорее всего уничтожен.
— Даже если это и так, — Китс отложил листок, — здесь нет прямой связи со смертью Хилла. Я имею в виду — заранее продуманных действий, приведших к смерти. Конечно, жажда мести… но все же…
— Я понимаю, лейтенант. Такой случай для полицейского управления — как больная мозоль. Так и тянет отнести все это за счет сумасшествия, да еще вдобавок предполагаемая жертва преступления начисто отказывается сотрудничать.
— Н-не понял…
— Тот, второй, о ком упоминается в записке. — И Эллери рассказал Китсу о таинственном «подарке» Роджеру Приаму, и как Приам оговорился в его присутствии по поводу «призрака» и «тени». — Это не было сказано в запале гневного красноречия, вовсе нет. И хотя от Приама невозможно добиться ничего толкового, мы должны постараться расколоть его…
Китс пожевал незажженную сигарету. Эллери продолжил.
— Я сам не горю желанием принимать в этом участие. По самым разным причинам. — Он посмотрел на заброшенную пишущую машинку, и перед ним возник образ Делии Приам. — Но что поделаешь… Поэтому я хотел бы еще кое-что выяснить, прежде чем предпринимать конкретные действия. Сдается мне, что если мы поподробнее разузнаем о прошлом Хилла и Приама, содержание записки перестанет казаться бредом сумасшедшего.
— Это примерно в начале двадцатых?
— Да. Беретесь за это дело?
Китс некоторое время медлил с ответом. Потом взял записку и прочел ее.
— Я хотел бы взять ее с собой.
— Пожалуйста. Только с возвратом, — кивнул Эллери.
— Я сниму фотокопию. Буду держать вас постоянно в курсе. — Лейтенант поднялся. — Я поговорю
— И еще одно, Китс!
— Слушаю, сэр.
— Когда вы будете заниматься своими раскопками… наведите заодно справки о человеке по имени Альфред Уоллес. Это секретарь и помощник Роджера Приама.
Днем позвонила Делия:
— Странно, что застала вас дома.
— А где, вы полагали, мне следует находиться, миссис Приам?
При звуках ее глубокого, переливающегося в груди голоса кровь Эллери мгновенно превратилась в раскаленную лаву. Черт бы побрал эту женщину, не человек, а… крепкий коктейль на голодный желудок… после тяжелого рабочего дня.
Делия, поколебавшись, ответила:
— Ну, я думала, что вы где-нибудь… занимаетесь расследованием. Как это обычно делается.
— Я еще не давал своего согласия на участие в вашем деле. — Он изо всех сил старался говорить непринужденно и не выдавать своего волнения. — Я еще не пришел к окончательному решению.
— Вы сердитесь на меня за вчерашнее?
— Сержусь? Помилуйте, миссис Приам…
— Простите. Я думала…
«Ах, неужели ты действительно так думала, Делия?!»
— Понимаете, я совершенно не выношу всякие скандалы и неприятности, — продолжала извиняющимся тоном она. — Поэтому я всегда выбираю путь наименьшего сопротивления. И удаляюсь.
— Наименьшего сопротивления? Всегда? — многозначительно спросил Эллери дрожащим голосом. В ответ он услышал бархатистый смех:
— А что конкретно вас интересует?
С губ Эллери чуть было не сорвалось: «Я объяснил бы вам поподробнее, что именно… если бы вы заскочили ко мне, скажем, сегодня вечером.» Но вместо этого он холодно сказал:
— По-моему, это вас что-то интересует.
— О, как вы любезны, мистер Куин! — объявила она.
— Миссис Приам, я уже объяснял вам, что еще не решил, возьмусь ли за дело…
— Но, может быть, я могу как-нибудь помочь вам принять окончательное решение?
В голове Эллери пронеслось: «Эллери! Клюет! Теперь подсекай и тащи ее сюда! Не упусти момента…» Но вслух он сказал:
— Знаете ли, миссис Приам, вы делаете мне очень рискованные намеки… Миссис Приам?… Алло!
В трубке раздался ее быстрый шепот:
— Я больше не могу разговаривать, — и послышались гудки.
Эллери, весь мокрый от пота, повесил трубку. Он был так зол на себя, что пошел наверх принять холодный душ.
В течение следующих двадцати четырех часов его дважды навестила Лаурел Хилл. В первый раз она «просто проходила мимо» и подумала, что ей следует заглянуть к нему и сообщить, что пока еще ничего не произошло. Все спокойно. Приам отказывается встречаться с ней и, как она могла судить, находится по своему обыкновению в отвратительном настроении. Делия попыталась выведать у нее, что собирается делать Эллери, и чем он занят сейчас. С чего бы это? Она просто была не в силах скрыть своего крайнего интереса к его персоне.