Смерть в кредит
Шрифт:
– И его жена отделалась легким испугом. Если так подумать, мы с Мией даже не были женаты, да и встречались не так уж долго. И денег у меня побольше, чем у того работяги. Так что наша палочка-выручалочка лежит где-то в пределах от девятнадцати тысяч до миллиона. Надеюсь, ближе к первому.
– Но если вы ошибетесь в сумме – считайте, игра закончена. Он расправится с Мией. Я вам советую по возможности растянуть переговоры, не называя конкретной суммы. И стройте диалог так, чтобы выудить побольше информации о его местонахождении. Мы сложим полученные
– В принципе это, конечно, было бы замечательно. Да только вы пытаетесь купить больше времени, чем он согласен продать. Я скажу ему, что решил заплатить выкуп, но буду настаивать на одновременном обмене – я отдаю деньги, он освобождает Мию в конкретное время в конкретном месте, а вам предоставляется возможность его выманить.
– Как вариант это подходит, но должна вас предупредить: одновременный обмен – дело опасное, тут нет никаких гарантий.
– А что нам остается? Тянуть до бесконечности и просматривать многосерийный фильм о пытках? Мне этого не нужно.
– Это никому не нужно. Но послушайте меня: я знаю, что и как делается.
Джек выдержал паузу. Он поймал себя на мысли, что ведет себя как те клиенты, которые приходят к нему за помощью, а потом начинают учить, как ему строить защиту.
– Я это учту, – проговорил он. – Но все равно надо подготовиться к тому, что, возможно, придется заплатить выкуп. Даже если действовать по вашему плану, не исключен вариант, когда все будет зависеть от того, сколько мы в состоянии выложить.
– Если вы хотите заплатить выкуп, я не могу вас останавливать.
– Мне недостаточно вашего молчаливого согласия. Меня интересует, готовы ли вы ради освобождения Мии поставить на карту некую сумму.
– Вы же знаете, что ФБР никогда на это не пойдет. Уплата выкупа – дело семьи или, как в нашем случае, близкого человека похищенной.
– Тут другое. Я помогаю ФБР поймать рецидивиста. Он убил вторую жертву и пытал третью.
– Я не могу подать заявку на спонсирование выкупа – меня на смех поднимут.
– Тогда назовите это как-нибудь по-другому. Почему бы не назвать это заявкой на финансирование секретной операции?
– Если бы использовался наш агент, я бы еще кое-как согласилась. Но я не могу вручить государственные деньги в ваши руки, чтобы вы отдали их какому-то сумасшедшему. Это совсем другое.
– А если я пообещаю, что буду использовать деньги как наживку, как тогда, в Майами, когда я должен был доставить первичный взнос? Пройдет такой номер?
– Только не при одновременном обмене. Мне еще не хватало, чтобы похититель просек, что вы принесли ему помеченные банкноты. Я не хочу, чтобы на моей совести оказалось два трупа, да еще и штатских.
– Но вы можете попытаться раздобыть хоть сколько-нибудь? Когда будем знать, какой мы располагаем суммой, можно будет говорить
– Посмотрим; может, что и получится, – ответила Энди, замявшись.
– Как думаете, сколько получится достать?
– Буду с вами откровенна: бюджет сильно урезали. С одиннадцатого сентября все свободные средства направляют на борьбу с терроризмом.
– Так сколько же? – переспросил Джек.
Ей было неловко даже произносить цифру вслух.
– Может, тысяч на двадцать я и получу разрешение.
– Двадцать тысяч? – фыркнул Джек. – Эшли Торнтон умерла потому, что миллиона оказалось недостаточно.
– Ее муж чрезвычайно богат. Вы не муж похищенной и не миллионер.
– Он отказался от первоначального взноса в десять тысяч. Теперь мы можем заинтересовать его только большими ставками.
– Я ничего не обещаю. Сначала подам рапорт с просьбой повысить ваш уровень осведомленности, а потом буду выбивать финансирование. Но вы тоже будете кое-чем мне обязаны.
– Справедливо. Что вы хотите?
– Пообещайте, что не станете преследовать Жерара Монтальво. Это не ваше дело.
Джек поразмыслил и ответил, тщательно подбирая слова:
– Обещаю, что не буду вмешиваться.
Энди не стала настаивать, хотя и так было ясно: не вмешиваться еще не значит не преследовать. Она позволила себе выразить весьма сдержанный скептицизм.
– Помните первый раз, когда с вами разговаривал похититель? Он вас предупредил, что, если вы встанете поперек дороги, тот, кто вам всего дороже, горько об этом пожалеет.
– Да. Я тогда еще не понял, откуда он узнал про нас с Мией, и уж тем более о том, что она мне глубоко небезразлична. Наверно, бедняжка сразу ему все выложила.
– Я не уверена, что он имел в виду Мию, он говорил о вас.
– То есть?
– С точки зрения зацикленного на себе психопата, человек больше всего дорожит именно собой. Иными словами, если вы станете действовать ему на нервы, то дорого за это заплатите. Причем не в денежном выражении.
Джек не знал, насколько Энди права – может быть, она пыталась немного его припугнуть. В любом случае смысл был ясен.
– Судьба была ко мне милостива, – продолжала Энди. – Еще ни разу за всю практику мне не доводилось терять посредника. Не становитесь первым.
– Обо мне не беспокойтесь, – сказал Джек. – Мне страшно подумать о Мие: что с ней станет, когда Монтальво узнает о розыске и решит, будто я нарушил обещание.
– Я об этом тоже волнуюсь.
– Ну вот и славно, – пробормотал Джек. – Наконец-то мы на чем-то сошлись.
Глава 40
В ту ночь Джек с Тео нанесли визит в самый модный дансинг Майами. Впрочем, прийти их туда заставило не желание хорошо провести время, а насущная необходимость: пренебрегая данным агенту Хеннинг обещанием, Джек начал расследовать следующее звено единой цепи, связующей Мию с Терезой. Да, он согласился не вмешиваться, но не обещал заползать под камень.