Смерть в кредит

Гриппандо Джеймс

– Подобные тесты не всегда достоверны.

– Да, только на этот раз ошибки не было, и вы в курсе.

Лицо Кассандры было напряжено, но отрицать она ничего не стала.

Джек продолжал:

– Я думаю, что Мия сама себя порезала и лишь потом отправилась в полицию. Ведь у нее на теле не было ни спермы, ни каких-либо других доказательств насилия, поскольку его не было, а рана на ноге – убедительная улика. Так правдоподобнее.

– Вы готовы дать ответ на любой вопрос, – проговорила Кассандра.

– Главного

вопроса мы еще не касались: зачем ей все это понадобилось?

– У вас, насколько я поняла, богатое воображение – вот и придумайте что-нибудь.

– А ведь результаты, которые показал детектор лжи, очень интересны. Мия провалила два вопроса об изнасиловании, но когда ее спросили о ране на ноге и повинен ли в этом Монтальво – обратите внимание на формулировку, это очень важно! – прибор не смог точно определить, лжет она, давая утвердительный ответ, или нет. Отсюда я делаю два вывода. Во-первых, она солгала об изнасиловании. А во-вторых, ваша сестра чувствовала себя вправе выставлять претензии. Может быть, даже обязанной это сделать. То есть в душе она верила, что Жерар Монтальво повинен в увечье, которое она себе нанесла.

Кассандра молчала.

– Мию не насиловали, – проговорил Джек. – И Монтальво не резал ей ногу.

– Она не охотилась за его деньгами, – заговорила Кассандра; слова давались ей с трудом. – Что убедительно доказал ее юрист, когда предложил мировую стоимостью в какой-то дрянной доллар. Ей незачем было лгать.

– В одном вы правы: деньги не были для нее мотивом. У Мии имелась другая причина, куда более веская.

Кассандра поерзала, словно решая, уйти ей или остаться.

– Я вас не понимаю.

– Вы же сами ответили на этот вопрос, в нашей последней беседе. Вы тогда объяснили, почему не могли присутствовать на предварительном слушании. Вспомните, сестра попросила вас не вмешиваться в это дело, потому что иначе вас бы депортировали.

– Да, это правда, у меня не было гражданства. У Терезы еще действовала виза, а моя истекла. И я сильно рисковала бы, появившись в здании суда.

Джек подался к Кассандре, словно перед ним свидетельница, умалчивающая важные факты, на которую нужно надавить.

– Вы не могли участвовать в слушании дела и подать заявление об изнасиловании.

– Я о том и говорю. Я не могла ни участвовать, ни даже присутствовать на разборе дела сестры.

– А никто и не говорит о вашей сестре. Я имел в виду дело о вашем изнасиловании. Монтальво изнасиловал вас, а вы не могли подать на него в суд, потому что находились в стране на незаконных основаниях.

Кассандра боялась выдать себя нечаянным жестом или словом. Впрочем, семь лет скрывать ложь не так-то просто. Джек продолжал:

– Могу себе представить, как вы с сестрой были взбешены. Вы – вне закона. Тереза поставила себя на ваше место, вжилась в вашу историю

и пошла в полицию. Поэтому она не подавала заявление целых три дня и детектор выявил, что она говорит неправду. По той же причине прибор не заметил лжи, когда она сказала, что Монтальво «причастен к ране на ее ноге».

Кассандра опустила голову, уставившись в колени, и еле заметно кивнула – неразличимо для постороннего глаза, – словно бы в молчаливом согласии.

Джек смягчился.

– Поэтому дружок Монтальво и затаил на нее злобу, все эти годы вынашивая план мести.

Наконец Кассандра подняла глаза. На ее лице читалась затаенная горечь, молчаливый укор. А Джек продолжал напирать.

– Жерар Монтальво вас изнасиловал. А когда ваша сестра не прошла испытание на детекторе лжи и дело полетело под откос, вы собственноручно расправились с насильником.

Джек бомбардировал Кассандру сухими фактами, призвав на помощь все свое мастерство. Она вздохнула, будто желая прийти в себя.

– Да, почти все верно.

– Где я ошибся?

– Пообещайте сохранить наш разговор в тайне. Будем считать это беседой адвоката с клиентом, которая не выйдет за пределы этого стола.

– Отлично. Ни слова на сторону.

Кассандра кинула взгляд через плечо, словно желая убедиться, что никто их не услышит.

– В тот вечер мы с Терезой пошли в бар, и вдруг к нам направился вышибала. Он прошел мимо меня и протянул сестре визитку, где было написано «Девушка на миллион». У Монтальво была такая игра: он специально высматривал женщин, которых можно вынудить продать себя за деньги. Его еще прозвали Ловцом.

– Я в курсе – об этом упоминалось на предварительном слушании. Никто не спорит, что она получила визитку и поднялась в номер Монтальво.

– Она не хотела – это я ее уговорила. Минут через двадцать Тереза вернулась и почти силой выволокла меня из клуба. Сказала: «Вставай, мы уходим». Она была на взводе, а мне уходить не хотелось.

– Почему?

Кассандра пожала плечами:

– Пока она была в номере, ко мне подошел другой вышибала и тоже вручил мне визитку. Я тогда не знала, что такое «Девушка на миллион», и сестра не объяснила. Просто выскочила оттуда взъерошенная и сказала, что нам пора. Я стала спорить. Сказала, что остаюсь.

– И она не попыталась вам помешать?

– Пыталась, конечно. Сказала, что этот тип, Монтальво, – плохой актер и надо поскорее отсюда убираться. Я подумала, что она раздувает из мухи слона и просто захотела домой, а может, заметила там наркотики – Тереза была ярой их противницей. В общем, я ее обманула: сказала, что встретила подругу и мы с ней решили еще куда-нибудь сходить. Тереза не возражала – лишь бы я ушла из клуба «Вертиго». Она села в такси и уехала.

– Вы не сказали ей, что тоже получили визитку?