Смерть в облаках
Шрифт:
— Почему? — переспросил Пуаро. — Это уж мое дело. А вот кого шантажировать... — Он помолчал, затем спокойно, по-деловому заговорил: — Сейчас я вам обрисую свой план. Вы напишете записку — то есть я напишу, а вы ее скопируете — графине Хорбари. В записке вы попросите о встрече. Во-первых, записку вы пометите словом «лично», во-вторых, напомните графине о себе как о человеке, который вместе с ней в «Прометее» при определенных обстоятельствах летел в Англию. Упомянете о некоторых деловых записях мадам Жизели, якобы попавших в ваши руки. Получите согласие
— Вы с ума сошли!
— Вовсе нет, — сказал Пуаро. — Я, возможно, немного эксцентричен, но с ума сходить не собираюсь.
— А если леди Хорбари пошлет за полицией? Я угожу в тюрьму!
— Она не пошлет за полицией.
— Вы не можете знать этого.
— Mon cher, в сущности я знаю все.
— Да, но послушайте, мсье Пуаро, это рискованное предприятие может погубить меня.
— Та-та-та, леди не пошлет за полицией, уверяю вас.
— Она может сказать мужу.
— Она не скажет мужу.
— Мне это не нравится.
— Вам очень хочется потерять всех пациентов и окончательно погубить свою карьеру? — Пуаро добродушно улыбнулся Норману Гэйлю. — Вы испытываете естественное отвращение к шантажу, не так ли? Кроме того, у вас рыцарская натура. Но могу вас заверить, что леди Хорбари не достойна всех этих хороших чувств, она довольно-таки скверная личность!
— Все равно, убийцей она не может быть! Джейн и я — мы сидели через проход от нее!
— У вас слишком предвзятое мнение. Лично я желаю привести все в порядок; для того, чтобы это сделать, мне нужно точно знать.
— Мне не по душе мысль шантажировать женщину.
— Mon Dieu! Далось же вам это слово! Да не будет никакого шантажа. Вам всего-навсего нужно будет произвести некоторое впечатление. А после того, как будет подготовлена почва, на сцену выйду я.
— Если вы засадите меня в тюрьму... — сказал Норман.
— Нет, нет, нет, меня прекрасно знают в Скотланд-Ярде. Если что-либо случится, я возьму всю ответственность на себя. Но ничего не случится, уверяю вас, кроме того, что я предсказал.
Норман, вздохнув, капитулировал.
— Ладно. Согласен. Но мне это ничуть не нравится.
— Хорошо. Вот вам текст, запишите. Берите карандаш.
Пуаро медленно продиктовал.
— Voila, — сказал он. — Позже я проинструктирую вас насчет того, что говорить... Мадмуазель Джейн, вы бываете в театре?
— Да, довольно часто, — ответила Джейн.
— Отлично. Смотрели вы, к примеру, пьесу «Down Under»?
— Да, около месяца назад. Неплохая пьеса. Американская.
— Помните, роль Гарри играл мистер Раймонд Барраклоу?
— Да. Он был великолепен. Ужасно привлекательный!
— Только это или он еще и хороший актер?
— О, я думаю, он играет очень хорошо.
— Я должен повидаться с ним, — сказал Пуаро. Джейн озадаченно глядела на него. Странным был этот маленький человечек, перескакивающий с темы на тему, как птица с ветки на
— Вы не одобряете моих действий, мадмуазель? Или моих методов? Я следую своим курсом логично и последовательно. На вывод нельзя просто так наскочить. Нужно действовать методом исключения.
— Действовать методом исключения? — переспросила Джейн. — Вы так и поступаете? — Она немного подумала. — Понимаю. Вы исключили мистера Клэнси...
— Возможно, — сказал Пуаро.
— Вы исключили нас; а теперь, наверное, собираетесь исключить леди Хорбари. О! — Она умолкла, пораженная неожиданной догадкой. — То упоминание о попытке убийства — это было испытание?
— Вы торопитесь, мадмуазель. Да, но это лишь частично та цель, которую я преследую. Упоминая о попытке убийства, я наблюдаю за мистером Клэнси, наблюдаю за вами, наблюдаю за мистером Гэйлем — и хоть бы один из вас троих отреагировал на это! Ну, пусть бы моргнул! Впрочем, позвольте вам сказать, что невозмутимостью меня не обманешь. Убийца может быть готовым к любой, атаке, которую он предвидит. Но запись о попытке убийства я отыскал в маленькой записной книжечке мадам Жизели. О существовании этой записи ни одному из вас не могло быть известно. Так что, видите ли, я удовлетворен.
— Какой же вы ужасный хитрец, мсье Пуаро, — сказала Джейн, вставая. — Я никак не пойму, зачем вы обо всем этом нам рассказываете!
— Очень просто. Чтобы обо всем узнавать.
— Мне кажется, вы идете кружным путем!
— Есть один весьма простой способ все узнать.
— Какой же?
— Люди должны рассказывать обо всем сами.
— А если они не пожелают? — Джейн рассмеялась.
— О, почти каждый любит говорить о себе.
— Пожалуй, вы правы, — согласилась Джейн.
— Именно так знахари наживают себе богатство. Они уговаривают пациентов приходить к ним и для начала велят рассказывать о себе. Человек сидит и вспоминает, как вывалился из коляски, когда ему было два годика; как мама когда-то ела грущу и сок запачкал ее оранжевое платье; как, когда ему было полтора года, он тянул отца за бороду. Потом знахарь говорит ему, что отныне он больше не будет страдать бессонницей, и берет за визит две гинеи; и человек уходит, успокоенный; а возможно, и отправляется спать... И спит! Крепко, как дитя!
— Как странно, — сказала Джейн.
— Не так странно, как вам кажется. Все основано на естественной потребности человеческой натуры — потребности общения, потребности открываться и открывать. Вы сами, мадмуазель, разве не любите рассказывать о детстве?
— О, в моем варианте это неприменимо. Я выросла в приюте для сирот...
— О-о, мисс Джейн, тогда другое дело. Извините, прошу вас.
— Я... мое детство... Мы все были сиротами из благотворительного заведения... Такие дети всегда выходят на улицу в алых чепчиках и одинаковых накидках-плащах. Но там, помню, было довольно весело.