Смерть в театре (сборник)
Шрифт:
Вуди сделал несколько шагов им навстречу.
— Я прочитал в газете о трагической гибели Хемингуэя,— сказал он,— и подумал, что театр остался без ночного сторожа. Не знаю, какое решение вы приняли, но я посчитал необходимым приехать.
— Вы просто сокровище... Не могли бы вы сегодня переночевать в театре? А завтра мы что-нибудь придумаем.
— Конечно, могу.
— Я вижу, с вами и доктор Браун?
— Да, он ждет вас.
Шанс представил Томпкинса и попросил Вуди проводить его в кабинет, чтобы тот сразу же приступил к делу, сам же он подошел к Джералду.
— Приехал сотрудник научно-технического отдела управления проверить отпечатки пальцев на
Из кармана доктора торчала газета, значит, он был в курсе последних событий.
Молодой человек посмотрел вслед инспектору, вздохнул и пробормотал:
— Как-то неудобно заставлять его возиться с отпечатками...
Но Шанс пропустил мимо ушей эту интересную фразу доктора, потому что был все еще во власти грустной истории Люси.
— Знаете, Джералд, у меня впечатление, что в скором времени Люси придется обратиться к вам за советом. Она только что рассказала нам такие подробности о своей замужней жизни, что я до сих пор не могу опомниться. Не знаю, имею ли я право пересказать все это вам, но считаю, что вы, как врач, должны об этом знать.
— Не надо мне ничего рассказывать! — отрезал Джералд каким-то чужим, деревянным голосом.— Сначала послушайте, почему я приехал сюда. Совсем не для того, чтобы выслушивать россказни Люси...
— Да?
— Шанс, я в большом долгу перед вами и не знаю, как...
— В каком долгу? Разве вы брали у меня деньги? События последних дней настолько выбили меня из колеи, что я стал необычайно рассеянным и ничего не помню.
Рот Джералда искривился то ли в гримасе, то ли в попытке улыбнуться, но глаза оставались грустными.
— Вандал, который изрезал портрет Люси, я, Шанс...
Ч А С Т Ь Ш Е С Т А Я
На свете много самых невероятных вещей, но случаются такие, перед которыми разум капитулирует, отказываясь верить, что это правда.
Шанс взглянул на Джералда и расхохотался.
— Ну, старина,— сказал он,— я уже достиг такого возраста, когда сказки или небылицы меня не интересуют!
— Я хотел вам об этом сразу же сказать, еще до того, как вы сообщите о случившемся в полицию, но смалодушничал. Сейчас надо вернуть этого инспектора и не заставлять его заниматься трудоемкой, но бесполезной работой.
Видя страдальческое выражение лица доктора, Шанс участливо спросил:
— Вам не по себе?
— Как бы я хотел, чтобы это было всего лишь дурным сном!
Шанс вздохнул и направился к своему личному лифту. Браун шел следом. Они молча вошли в кабину и поднялись наверх. В квартире Шанс прежде всего подошел к бару.
— Хотите выпить?
— Вряд ли мне это поможет,— покачал головой Джералд.
Он сел на диван, достал из кармана трубку, но не закурил ее, а просто вертел в руках с невероятно несчастным видом.
Шанс все же налил ему рюмку ликера.
— Ну, Джералд, перестаньте говорить загадками. Я не очень понимаю, какую игру вы тут задумали, но я-то прекрасно знаю, что вы не притрагивались к портрету. Вы находились наверху с Анной, а я внизу с Люси. Портрет был целехонек. Потом я поднялся наверх и почти сразу же вместе с вами спустился вниз. Вот за эти десять-пятнадцать минут портрет и был изрезан.
— Да нет же...
— То есть как это «нет»?
— Вы не совсем точно восстанавливаете события, мистер Шанс. Скажите, что вы первым делом сделали, когда спустились снова к себе?
Подумав, Шанс ответил:
— Пошел предупредить мисс Дженсон, чтобы ко мне никого
— Точно. Причем на это у вас ушло порядочно времени.
— Еще бы! Она закатила настоящую истерику, мне пришлось ее уговаривать, как малое дитя!
— Как раз за это время все и случилось... Я вошел в кабинет и увидел ее парадный портрет. Она так надменно и вызывающе улыбалась, что меня охватило бешенство. Эта бессердечная, неискренняя особа, которая всю жизнь находила наслаждение в том, чтобы терроризировать не только сестру, но и сына, а теперь еще старается лишить их обоих счастья, прибегая к самым бесстыдным и болезненным приемам, смела претендовать на всеобщее поклонение и восторг! Красота и талант не могут оправдать жестокость и бесчеловечность! Я не сдержался и искромсал полотно... Через минуту опомнился, устыдился своей вспышки, но было уже поздно. О, Шанс, мне стало так стыдно, что я молчал и трусливо слушал ваши рассуждения о Хемингуэе, Люси и других...
Сидя в кресле, Шанс покачал головой.
— Откровенно говоря, вы давно уже не ребенок... Какого черта вы?..
— Да я и сам не могу объяснить, но мне хотелось хоть чем-то ей досадить, сделать больно, чтобы она почувствовала, каково находиться в роли жертвы... Понимаю, я вел себя безобразно, однако теперь уже поздно каяться... Лучше скажите, что еще стряслось? Каковы последние новости?
— Точно установлено, что Люси не имеет отношения ни к первому, ни ко второму случаю. Что касается Хемингуэя, то у него, по всей вероятности, не все в порядке с психикой. Так что вам было бы неплохо задуматься над этим... Кто убил — по-прежнему неизвестно.
Джералд некоторое время сидел на диване, молча теребя трубку, и о чем-то думал. Наконец он сказал:
— Вы меня никогда не спрашивали, как я познакомился с Анной, а это довольно интересно...
— Неужели еще какая-то история? — недоверчиво спросил Шанс, не представлявший, чтобы Анна могла быть ее героиней.
— Да, и тут не обошлось без Люси. Я увидел Люси в одном из медицинских институтов, куда она приехала, сопровождая отца. В этом мире шуршащих белых халатов, приглушенных голосов и больных с затуманенным сознанием Люси произвела на меня впечатление героини из сказки, волшебной красавицы, спустившейся из заколдованного замка в наш серый, скучный мир. Мне казалось, что более очаровательной женщины я вообще никогда не встречал! Мы говорили о разных пустяках, она меня спросила, что можно сделать для клиники, принадлежащей институту. Этим вопросом интересовался ее отец. Я ей сказал, что в клинике не хватает обслуживающего персонала, надо найти добровольцев. В душе я надеялся, что она сама пожелает заняться такой благотворительностью. Но Люси ответила, что театр отнимает у нее все время, а вот ее младшая сестра просто создана для роли «сестры милосердия». Таким образом, но уже гораздо позже, я узнал Анну, и она вошла в мою жизнь...
Джералд все еще вертел в руках трубку.
— Вряд ли стоит говорить, что я был до смешного влюблен в Люси, так же как десятки других мужчин. Знаете ли вы, насколько она коварна и безжалостна в этом отношении? Она кокетничала со мной и оказывала мне всяческие знаки внимания, пока всем без исключения не стало ясно, что я окончательно потерял голову. В один прекрасный день она пригласила меня в студию выпить вина... Разумеется, я полетел туда. Мы долго разговаривали. Надо сказать, что она умный и интересный собеседник, начитанный и образованный. И мне казалось, что мы становимся все ближе и ближе друг другу. Она разрешала мне себя целовать, и я с каждым днем чувствовал, что мне все труднее с ней расставаться...