Смерть в Занзибаре
Шрифт:
Секунду или две он постоял, слегка покачиваясь и рассеянно осматриваясь, а затем его взгляд упал на Дэни.
– А, ну и ну! – сказал молодой человек с явно заокеанским акцентом. – Что вы об этом думаете?
Он двинулся вперед, пока не поравнялся с ней, и тут вся прелесть ее положения постепенно дошла до него, и он дал волю своему веселью, расхохотавшись от души, и продолжал хохотать, стоя перед пей, в то время как Дэни смотрела на него, словно рассерженная кошка, с пылающими щеками, беспомощная и разъяренная.
– Тише же! – прошипела Дэни. – Вы всех разбудите! Вам известно, сколько
– Три часа ут…ра, я протанцевал всю ночь! – похвастался молодой человек, откинув голову назад и выразив все это хрипловатым, хотя и приятным баритоном.
– Оно и заметно! – сказала Дэни яростным шепотом. – Но сейчас около шести часов, и я бы хотела попасть в свой номер. И нечего тут стоять и смеяться! Сделайте что-нибудь! Дайте мне какой-нибудь ключ, что угодно! Разве вы не видите, что моя дверь захлопнулась?
– Вижу, – сказал молодой человек. – И позвольте вам сказать, что я давно уже не видел ничего столь прелестного. Нет, сэр! Жаль только, что вы не предпочитаете газеты меньшего формата, однако кто я такой, чтобы критиковать и придираться? Скажем честно, это ведь могла бы быть и «Таймс». Хотя нет, должен сказать, что вы не похожи на даму, которая читает «Таймс». Я бы даже ска…
– Да замолчите вы? – бешено напомнила Дэни. – И если вы не намерены мне помогать, идите прочь! Нет… нет, не надо! Ради Господа Бога достаньте мне ключ.
– Конечно, – сердечно произнес молодой человек. – Все, что скажете. Подержите-ка детишек.
Он передал ей воздушный шарик и белого кота, и Дэни, попытавшись взять их одновременно, вдруг подверглась опасности выронить при этом движении первую страницу «Дейли Дон». В результате шарик вырвался на свободу и уплыл, а белый кот упал на пол.
– Ну и что вы наделали, посмотрите, – укоризненно сказал молодой человек. – Вы уронили Асбестоса. Разве вам не жалко падающих зверей? Возможно, он и жаропрочный, но он не любит, чтобы его валяли.
Он вернул кота на место и начал левой рукой копаться в карманах жилета.
– Не торопите меня. Я знаю, что он где-то есть. А, вот ты где! Мадам… нет. Без обручального кольца. Это хорошо. Мисс… ваш ключ.
Он с любезным поклоном протянул ей ключ от двери.
– Но это же не мой ключ, – сказала Дэни на грани слез от полного отчаяния. – Это ваш!
– Как? Да, так и есть! Знаете что? Вы очень умная девушка. Вы даже можете читать «Таймс». Жалко. Ладно, вот что я вам скажу. Вы не можете оставаться здесь, чтобы на вас все пялили глаза; это неприлично… не говоря уж о том, что ужасно холодно. Я припарковался вот в этом номере напротив, и, мне кажется, вам лучше прямо зайти ко мне и подождать, пока я не разыщу какого-нибудь проклятого лакея, чтобы взломать вашу собственную дверь. О’кей? Я не сказал, у нас в семье есть лозунг: «Никогда не давай простаку перевести дух». Пошли.
Он развернулся поперек коридора, тихонько что-то мурлыча, и, после нескольких безуспешных попыток, наконец сумел открыть дверь напротив номера Дэни.
– Прошу, – сказал он радостным тоном человека, который выполнил замысловатый фокус. – Заходите. Мы, Холдены, можем быть чем угодно, но уж гостеприимны всегда. Располагайтесь поудобней. И если вам понравится
Он снова поклонился, старомодным жестом подметя пол белым котом, и удалился.
Дэни не двигалась до тех пор, пока он не исчез из виду («Дейли Дон» не прикрывала ее со спины), но, как только переход оказался безопасным, она бегом пересекла коридор и укрылась в его номере.
Комната была затемнена, поскольку шторы все еще были закрыты, и она зажгла свет и увидела, что постель была аккуратно раскрыта и на ней лежала темно-бордовая пижама. А через спинку стула был переброшен бутылочно-зеленый халат, и она благодарно взяла его. Он оказался слишком велик, но это было еще лучше; и поскольку Дэни была хотя и стройной, но ни в коем случае не маленького роста, он закрыл ее до щиколоток, оставляя на виду одни только голые стопы.
Небольшие дорожные часы на тумбочке у кровати сообщили ей, что было уже без десяти шесть, а за окнами, закрытыми тяжелыми шторами, слышалось приглушенное грохотание утреннего уличного транспорта. Однако внутри отеля пока еще не было слышно никакого движения, и Дэни уселась на край постели и приготовилась ждать.
Комната была полным двойником ее собственного номера, хотя и несколько более опрятной и аккуратной, но в ней был один весьма удивительный предмет: большая фотография невероятно красивой женщины, стоящая на туалетном столике, в дорогой серебряной рамке и с надписью наискосок с угла: «Лэшу – вся моя любовь навсегда – Эльф». Однако удивительными были не черты лица кинозвезды и не экстравагантная надпись, а тот факт, что кто-то задрапировал рамку полоской черного крепа, жирно зачеркнул слово «навсегда» и кратко надписал над ним, причем красными чернилами: «сентябрь».
Дуни увлеченно изучала это интересное добавление, когда ее взгляд отметил еще кое-что: знакомого цвета наклейку на чемодане, стоящем на стуле у туалетного столика. Лэшмер Дж. Холден младший, как оказалось, тоже собирался лететь в Занзибар через Найроби.
Холден… Ну, конечно! Лоррейн упоминала о нем. Американец и что-то связанное с издательским делом. Он ехал, чтобы встретиться с Тайсоном по поводу какой-то книги и чтобы провести в Занзибаре свой медовый месяц. Хотя, если судить по этой фотографии… Порыв прохладного воздуха ворвался в комнату, раздув шторы, и несколько писем, прислоненных к китайскому орнаменту на письменном столе, слетели на пол и в беспорядке разлетелись по ковру.
Дэни встала и собрала их, заметив при этом, что корреспонденты Холдена, по всей видимости, были многочисленными, но не интересными: большая часть конвертов отличалась сугубо утилитарным разнообразием с адресом, напечатанным на пишущей машинке, и явно исходила от различных секретарских агентств.
Она сложила их аккуратной стопкой и положила на место, а затем остановилась, чтобы поднять отброшенный за ненадобностью газетный лист. И ее взгляд снова упал на слово, напечатанное черным шрифтом: «Убийство».