Смерть Вазир-Мухтара
Шрифт:
Грибоедов видел, как он остановился у конца лестницы, посередине двора и потом медленно, нехотя пошел прочь.
В восемь утра принесли Грибоедову отказ шаха в выдаче Самсона.
В восемь часов пришел Ходжа-Мирза-Якуб с тремя слугами во второй и последний раз. Ходжа-Мирза-Якуб остался в русском посольстве, и ему отвели комнату во втором дворе. Комната выходила на юг.
5
— Скажите, пожалуйста, правда ли, что, когда гарем
— Нет, это неправда. Когда мы выезжаем в Негеристан на гулянье, нет отбою от нищих и зевак.
— Да, но Шарден описывает это. Шарден — надежный источник.
— Вы забываете, господин доктор, что Шарден жил, когда существовали во Франции рыцари, а Россия, кажется, не имела даже императоров.
Доктор Аделунг сидел у евнуха и расспрашивал его о восточных обычаях.
— Я видел здесь у одной женщины бумажку на локте, даже несколько выше локтя, на веревочке. Что это такое?
— Изречение из Корана.
— Я так и думал, — сказал с удовольствием доктор. — Амулеты.
Евнух посмотрел на него и улыбнулся.
— Женского корана, доктор.
— Женского?
— Его величество поручил принцу Махмуду-Мирзе собрать и записать женский коран. Он во многом отличается от мужского.
— Но это совершенная новость, — сказал озадаченный доктор. — Чем же отличается?
— Когда прибудут мои книги и рукописи, я дам вам ответ.
— Вы — образованный человек… — сказал доктор, слегка озадаченный.
— Образование мое скудное.
— Вы образованный человек, — сказал доктор строго, — вы напишите свои воспоминания, мы вместе переведем ваши рукописи, и господин Сеньковский издаст их в Петербурге. Успех будет шумный.
Ходжа-Мирза-Якуб помолчал.
— У вас большая библиотека?
— Все мое имущество помещается в семи ящиках.
— Когда прибывают ваши рукописи и книги?
— Я жду их с часу на час. Мои слуги, слуга господина Грибоедова и двое ваших чапаров отправились за ними.
Прошло полчаса.
— А скажите, пожалуйста, — спросил доктор, — есть ли в женском коране расхождения по поводу омовений?
— Есть, — ответил Мирза-Якуб и выглянул в окошко. Сашка, курьеры, Рустам-бек и его люди стояли на дворе.
Сашка разводил руками. Вид у него был серьезный. Вещей евнуха с ними не было.
Рустам-бек передал Ходже-Мирзе-Якубу письмо от шаха. Письмо было ласковое и приглашало Якуба вернуться для переговоров.
6
Так они сидели и разговаривали о женском коране, и Ходжа-Мирза-Якуб становился литератором, товарищем Сеньковского.
Ничего не изменилось в Тегеране.
Разве только
Но она пустела исподволь, родители, получившие детей своих и не получившие их, — разъехались, армяне с прошениями рассеялись. А сейчас не стало и торговцев.
По ночам три больших машала освещали вход в русское посольство, и дым от машалов бежал пылью по красным и как бы нагретым лужам.
Тряпки, смоченные нефтью, сухими выстрелами трещали в железных клетках, на длинных древках машалов.
Дверь была наглухо замкнута, и у двери стояли сарбазы.
За дверью говорили о женском коране.
Ничто не изменилось за дверью.
Но изменилось, нарушилось нечто по ту сторону ворот.
Доктор Макниль был бледен, его дрожки стояли то у дворца Алаяр-хана, то у дворца шаха.
Государство английское менялось в эти дни: его восточная политика была в руках белых, немужских, унизанных перстнями, опозоренных человеческих руках. И не только в них: она была уже в узких, длинных, цепких пальцах русского поэта, действовавшего в силу трактата.
И были уже разграблены семь сундуков Ходжи-Мирзы Якуба, запечатанные Манучехр-ханом. Исчезли квитанции на вещи, купленные евнухом для гарема, исчезли рукописи и записки.
Исчезли и письма разных лиц — в том числе и доктора Макниля. Не было, стало быть, и того женского корана, которым так интересовался доктор Аделунг, желавший издать его под редакцией Сеньковского.
7
— Послать сарбазов и взять Ходжу из посольства.
Таково было мнение шах-заде Зилли-султана.
— Но это явное нарушение трактата, и пропадет восемь куруров.
Но Зилли-султан ночей не спал именно из-за этих куруров, заплаченных изменником Аббасом.
— Вернуть Ходже все его имущество и наградить по-царски. Склонить обещаниями. Когда же он выйдет из посольства, убить его, — было предложение Алаяр-хана.
Доктор Макниль еще утром в разговоре с Алаяр-ханом одобрил этот план.
— Он не поверит.
— Выдать кяфиру Самсон-хана, и тогда он согласится на выдачу Ходжи, — было мнение Зилли-султана.
Самсон мозолил ему глаза. Если друг Аббаса не будет охранять отцовского дворца, Зилли-султан много не потеряет.
— Я ему послал уже дестхат о выдаче Самсона. Дестхат у него. Он не хочет выдавать Ходжу.
— Вызвать к себе на загородную дачу Грибоедова, — и в это время убить евнуха, — предлагал Алаяр-хан.
— Это явное нарушение трактата.
Но этого бы и хотелось Алаяр-хану. Каджарская династия пусть повоюет еще раз.
Абдул-Вехаб, дервиш с лицом Никиты Пустосвята и колтуном нечесаных волос, внес тихое предложение: