Смерть внезапна и страшна
Шрифт:
Ранкорн был другим. Быстрый Уильям удостаивал его лишь презрением. Нет, начальник его не был глуп. Он всегда задавал проницательные вопросы и облекал их в понятные фразы… умел здраво рассудить и взвесить ответы. Он не был доверчив. Так почему же на него щерит зубы подсознание Монка?
Детектив не помнил и самой сути того дела, которое они вместе расследовали. Бесспорно, оно было важным, в этом сомневаться не приходилось. Суперинтендант каждый день интересовался ходом расследования. А пресса требовала, чтобы преступника поймали и повесили. Но что натворил тот негодяй?
И
Вздрогнув, сыщик выпрямился. Поезд подъехал к Юстон-роуд, и ему надо было поторопиться, чтобы не проехать свою остановку. Наступая пассажирам на ноги и поспешно извиняясь за неловкость, Монк вскочил с места и направился к выходу.
Оставалось забыть о прошлом и обратиться мыслями к убийству Пруденс Бэрримор. Калландре докладывать пока было нечего, разве что она сама могла сообщить ему нечто полезное, хотя, пожалуй, и для этого было рановато. Пусть пройдет день-другой, тогда, быть может, Уильям и сам найдет для нее какие-нибудь новости.
Детектив отправился вдоль платформы, протискиваясь между людьми. Он врезался в носильщика и едва не споткнулся о кипу газет. Чтобы узнать, каким человеком была мисс Бэрримор, лучше действовать по порядку. Он уже повстречался с ее родителями, женихом, пусть и отвергнутым, и соперницей. В свой черед он расспросит и ее начальников, однако они числились среди подозреваемых или, во всяком случае, могли оказаться таковыми. Теперь следует перейти к следующему этапу ее карьеры и поговорить с теми, кто знал Пруденс по Крыму, но только не с Эстер. Уильям обогнул двух мужчин и женщину, пытавшихся справиться со шляпной коробкой.
А как насчет самой Флоренс Найтингейл? Ей-то, конечно, многое известно о ее сотрудницах? Но согласится ли она встретиться с Монком? Ведь теперь ее с восхищением принимают во всем городе, и проявления общественной симпатии к ней уступают лишь традиционной привязанности к королеве!
И все же следовало попытаться с нею переговорить – завтра же. Пусть мисс Найтингейл несравненно более знаменита и значительна, чем Эстер, но она просто не может обладать более упрямым норовом или едким языком!
Подсознательно Уильям ускорил свой шаг. Неплохая мысль. Он улыбнулся пожилой женщине, ответившей ему яростным взглядом.
Флоренс Найтингейл оказалась ниже ростом и тоньше, чем он ожидал. У нее были каштановые волосы и правильные черты лица – с виду ничего интересного. Лишь ее пристальный взгляд из-под ровных бровей пронзал собеседника, словно она заглядывала прямо в его разум, и не из интереса, а просто требуя, чтобы он отвечал ей с не меньшей откровенностью. Монк подумал, что попусту тратить время такой женщины весьма опасно.
Мисс Найтингейл приняла его в комнате, похожей на кабинет, скудно меблированной и строго функциональной. Детектив без труда сумел пробиться к ней на прием, однако только после того, как объяснил цель своего визита. Было очевидно, что она весьма занята и рассталась с делом лишь ради беседы с ним.
– Добрый день, мистер Монк, – проговорила Флоренс сильным чистым голосом. – Итак, вы
Уильям не осмелился бы начать с длинного предисловия, даже если бы сперва намеревался это сделать.
– Она была убита, сударыня, во время работы в Королевском госпитале. Звали ее Пруденс Бэрримор, – сказал он, и боль тенью скользнула по спокойному лицу его собеседницы. Сыщик восхитился ею еще больше. – Я расследую ее убийство, – продолжил он, – но не совместно с полицией, а по желанию одной из подруг убитой.
– Я глубоко опечалена. Прошу вас, сядьте, мистер Монк. – Флоренс показала ему на стул с жесткой спинкой и села напротив, сложив руки на коленях.
Детектив повиновался.
– Не можете ли вы, сударыня, сообщить мне что-нибудь о ее характере и привычках? – спросил он. – Я уже выяснил, что она была предана медицине в ущерб всему остальному, что она отказала мужчине, который восхищался ею в течение многих лет, и что она отстаивала свои взгляды с великой убежденностью.
Легкое удивление тронуло губы мисс Найтингейл.
– И выражала их, – согласилась она. – Да, Пруденс была прекрасной женщиной, она стремилась к знаниям. Ничто не могло помешать ей на пути к истине. Она открывала ее…
– И говорила о ней другим? – дополнил Уильям.
– Конечно. Однако тому, кто знает правду, нужно быть мягче. И излагать ее следует чуть поумнее, чем это делала мисс Бэрримор… Не стоит говорить правду вслух. Бедняжка не владела искусством дипломатии. Боюсь, я и сама такая. Больные не могут ждать, пока лесть и принуждение сделают свою работу.
Сыщик не стал поддакивать собеседнице – такая женщина выше очевидных пустяков.
– Не могла ли мисс Бэрримор таким образом обзавестись врагами, способными даже на убийство? – поинтересовался он. – Я хочу понять, не следует ли видеть причину ее гибели в рвении к реформам или медицинским познаниям?
Несколько мгновений Флоренс сидела безмолвно, но Уильям отлично видел, что она поняла вопрос и продумывает ответ.
– Едва ли, мистер Монк, – проговорила она наконец. – Пруденс была скорее заинтересована в медицине как таковой, чем в своих реформах. Важнее добиться небольших перемен, которые при минимальных затратах спасут много жизней. Одно простое проветривание госпитальных палат… – Женщина поглядела на Уильяма чистыми глазами, в которых чувствовался жар мысли; тембр ее голоса изменился, в нем проступила настойчивость. – Вы даже не представляете себе, мистер Монк, насколько грязны больничные палаты, как застоялся там воздух и сколько в нем ядовитых испарений и вони. Чистый воздух способен лечить больных не хуже, чем добрая половина лекарств, которыми мы пользуемся. – Она чуть подалась вперед. – Конечно, наши госпитали не сравнимы с тем, что было в Скутари, но и у нас до сих пор существуют такие заведения, где люди умирают от инфекций, а не от заболеваний, которые привели их на больничную койку! Предстоит сделать столь многое… А скольких смертей и страданий еще можно избежать…